Бросать дневник совсем я, конечно, не собираюсь. Продолжать его надо хотя бы потому, что после стольких лет описания всякой херни и неурядиц моей жизни дела у меня наконец-то пошли в гору, по крайней мере на личном фронте.
Когда-нибудь мне будет приятно перечитать то, что я записал в последние месяцы. Другое дело, что писать придется меньше, хотя бы дома.
Только что позвонила Эмма, чтобы поблагодарить меня за цветы. Судя по голосу, она очень растрогана.
Мы с Эммой отлично посидели в ресторане, а затем поехали к ней домой, где и наткнулись на Майка и Хелену. Что-то эти встречи начинают меня раздражать. Дело даже не в том, что я предпочел бы провести это время наедине с Эммой, а в том, что их отношения — если эту связь можно так назвать — строятся только на сексе, а именно на его количестве. Они, по-моему, устроили соревнование на предмет того, сколько раз за вечер им удастся потрахаться. За них, конечно, можно только порадоваться, но нам с Эммой от этого не легче, И потом, у меня есть на этот счет свои особые, сугубо личные соображения. Ну, не нравится мне все это. Слишком уж Хелена хороша для такого ублюдка, как Майк.
Пятница, 30 июня
12.30. На работе
В нашем отделе я вроде как числюсь заместителем начальника. Толку от этого практически никакого, если не считать редких, но приятных исключений. Например, сегодня я провел все утро в кабинете Джулии, обсуждая животрепещущую тему премиальных по итогам полугодия. Оказавшись ненадолго в привилегированном положении, я оторвался по полной программе, припомнив этим злобным и мелким людишкам все пакости, которые они сделали мне, начиная с Нового года. Ничто так не умиротворяет человека и не успокаивает его душу, как злоупотребление властью.
13.50. На работе
Только что звонила Эмма — просто так, поболтать. Впрочем, в процессе разговора выяснилось, что на сегодняшний вечер они с подружками договорились отправиться куда-нибудь, причем выбрали для этого выхода в люди именно Уотфорд. Более того, я считаюсь официально приглашенным на это мероприятие. А что, наверное, будет даже забавно оказаться в компании отдыхающих молодых женщин без всякого права, да и желания заигрывать и флиртовать.
Непонятно мне только одно: с какой это стати Эмма во время разговора назвала меня «своим леденчиком». Это еще что за хрень, к чему это она клонит?
23.50. Дома
Сегодня я получил хороший урок. Думаю, я его вовек не забуду. В течение долгих лет мне бессчетное количество раз доводилось видеть пьяных в хлам мужиков и несчастных баб, тщетно пытающихся утащить их домой подобру-поздорову. При этом женщинам неловко, они чувствуют себя униженными и страшно злятся. Мне всегда было непонятно, почему бы им в таком случае не послать своих дружков куда подальше и не пойти спокойно домой, предоставив тем самим расхлебывать последствия чрезмерного ужирания. Мне казалось, что я на их месте поступил бы именно так. Однако теперь я понимаю, что все не так просто. Дело в том, что сегодня вечером Эмма не просто перебрала: она напилась, что называется, вусмерть.
Обычно пьяные женщины страшно раздражают меня. По большей части они ведут себя нагло, жутко шумят, матерятся и — самое неприятное — становятся ужасно агрессивными, так и норовят, придравшись к чему-нибудь, охаять тебя на чем свет стоит. К десяти часам Эмма была именно в таком состоянии. Когда она на весь бар О’Нила сообщила девушке за стойкой, что еще ни с кем в жизни ей не было так клево трахаться, как со мной, я от стыда чуть сквозь землю не провалился.
Будь на месте Эммы любая другая женщина, я бы знал, как поступить. Но она играет в моей жизни особую роль, и, поняв, что она от души веселится и ей хорошо, я решил просто набраться терпения и присмотреть за ней, когда она совсем разгуляется. Более того: даже зрелище несущей какую-то чушь Эммы, пытающейся к тому же проблеваться на заднем сиденье такси, не привело меня в ужас и не вызвало во мне ответного рвотного рефлекса. Я только рассмеялся, и все. В конце концов, ну повеселилась девочка, ну отдохнула — чего делать из этого проблему?
Сидя за столом и набирая свои очередные мыслишки на компьютере, я вдруг осознал, что, несмотря на все внутренние попытки отстраниться от Эммы и сохранить между нами некоторую дистанцию, я на самом деле очень рад, что она лежит сейчас в моей кровати, пусть и в состоянии, близком к коме. Дело даже не в том (точнее, не только в том), что заниматься с ней сексом — одно удовольствие, хотя и недооценивать эту сторону наших отношений я бы не стал. Удивительно другое: мне стало очень дорого все, что есть у нас с Эммой, помимо секса. Оказывается, все эти годы мне сильно не хватало того, чтобы рядом был близкий человек, не хватало ласки и нежности. До самого последнего времени я даже не понимал, что мне их не хватает. Осознание этого пришло совсем недавно.
Судя по всему, Эмме нравится все, что происходит, нравится быть здесь, у меня дома. Я же, в свою очередь, еще больше рад тому, что она рядом. Вот только не надумала бы она неожиданно проблеваться.
Глава 8 Июль
Суббота, 1 июля
11.30. Дома
Только что отвез Эмму домой. Вполне понятно, что после вчерашнего чувствует она себя, мягко говоря, хреново, и теперь ей нужно отмокнуть в ванне, а заодно и переодеться.
Она, кстати, извинилась за свое поведение, чем немало порадовала меня. Этот поступок представляется мне особенно ценным, поскольку она вряд ли действительно помнит, что вытворяла вчера, и извиняется лишь потому, что в глубине души полагает: я эти покаянные слова заслужил.
Воскресенье, 2 июля
23.50. Дома
Вчерашний вечер мы с Эммой провели дома, чтобы дать ей возможность немного прийти в себя. Затем, уже сегодня утром, мы преподнесли настоящий сюрприз Лу и Рею, ни с того ни с сего заявившись к ним и предложив забрать ребятишек на целый день. С этими обормотами мы двинули в Саутхенд. Несмотря на то что я дико боюсь высоты и ненавижу стоять в очередях, все получилось просто классно. Даже я остался доволен, не говоря уже об остальных. Пришедшая в себя Эмма оказалась настоящим кладезем природной педагогической мудрости. Ребятишки от нее просто в восторге. Единственное, чего я не понимаю, — это того, как родителям удается их терпеть изо дня в день, из года в год по двадцать четыре часа в сутки. Как бы я ни любил своих племянников, сдавая их с рук на руки родителям, я всегда испытываю некоторое облегчение. Сегодня, кстати, я тоже вымотался с ними кошмарно.
Понедельник, 3 июля
11.25. На работе
Опять начались странности. С самого утра Джулия отправила меня за каким-то хреном в отдел кадров. Разговаривать мне пришлось с тем самым страшилищем Кева. Неожиданно для себя я обнаружил, что у нее над верхней губой имеется довольно пышная растительность. С некоторой натяжкой это можно даже назвать усиками. Они не похожи ни на те, что были у моей бабушки, ни на те волоски, которые я заметил на лице Сью. Усы у страшилища светлые, почти бесцветные, и если не приглядываться, то можно их и вовсе це заметить. Но теперь, когда я знаю, что они у нее есть, боюсь, это станет моим очередным наваждением. Зная себя, могу заранее предсказать, что всякий раз, когда мне придется общаться со страшилищем, я буду ловить себя на том, что пристально разглядываю эти самые усики. Нечто похожее было у меня с моей бывшей учительницей английского мисс Саундерс. Точнее, с ее грудью. Это было мое проклятье и наказание. Я просто никак не мог выбросить ее из головы.
