– Что было потом?
– Я ушла из Коллекции Филлипса и переехала в Лондон.
Габриэль тщательно прицелился в мужчину, сидевшего на пассажирском сиденье.
– Готов, Михаил?
– Готов.
– Два выстрела по моему сигналу через пять, четыре, три, две…
Габриэль дважды нажал на спусковой крючок. На ветровом стекле джипа почти одновременно появились четыре дырки. Габриэль побежал по дороге, где лежал глубокий, по колено, снег, Навот двинулся за ним следом, осторожно, держа «беретту» в вытянутых руках. Водитель был убит, а мужчина, в которого стрелял Габриэль, всего лишь ранен в щеку и в шею.
Габриэль дважды выстрелил в него сквозь окошко с пассажирской стороны и с минуту постоял неподвижно, обозревая окрестности и проверяя, не замечено ли их присутствие. Охранника, вышедшего из-за деревьев с левой стороны дома, заметил Навот, и Михаил уложил его одним выстрелом в голову, оросившим кровью и мозговой тканью снег вокруг. Габриэль повернулся и пошел через поляну к шале, – остальные трое шли за ним.
– Расскажите мне про этого человека – Джулиана Ишервуда.
– Джулиан – премилый мягкий человек.
– Еврей?
– Вопрос об этом никогда не возникал.
– Джулиан Ишервуд – давний агент израильской разведки?
– Мне это неизвестно.
– Итак, уйдя из Коллекции Филлипса, вы тотчас стали работать помощником директора у Джулиана Ишервуда?
– Совершенно верно.
– Но вы же были полнейшим дилетантом. Когда вы учились?
– По ночам.
– Где?
– В деревенском доме к югу от Лондона.
– Где находился этот дом?
– В Суррее, по-моему. Я никогда не могла запомнить название селения.
– Это был постоянный израильский конспиративный дом?
– Они арендовали его. Очень ненадолго.
– Там были и другие люди, кроме Аллона?
– Да.
– Они использовали других людей, чтобы те помогли натаскивать вас?
– Да.
– Назовите мне некоторые имена.
– Люди, приезжавшие из Тель-Авива, никогда не сообщали мне своих имен.
– А как насчет других членов лондонской команды Аллона?
– Что насчет их?
– Дайте мне их имена.
– Пожалуйста, не заставляйте меня это делать.
– Их имена, Сара.
– Пожалуйста, не надо.
Он ударил ее так, что она съехала со стула. С минуту она висела, зацепившись наручниками, врезавшимися ей в запястья, а он кричал, требуя от нее имен.
– Скажите мне их имена, Сара. Имена всех.
– Там был мужчина по имени Иаков.
– Кто еще?
– Иосси.
– Назовите еще имя, Сара.
– Эли.
– Еще?
– Дина.
– Еще?
– Римона.
– И именно эти люди поехали следом за вами в Сен-Бар?
– Да.
– Кто был тот мужчина, который первым подошел к вам на салинском пляже?
– Иаков.
– Кто была та женщина, что оставила вам записку в туалете ресторана на Салине?
– Римона.
– Кто была та прихрамывающая девица, что появилась у ресторана «Ле Тету», перед тем как вы пошли в туалет?
– Дина.
– Все эти люди – евреи?
– Это вас удивляет?
– А как насчет вас, Сара? Вы тоже еврейка?
– Нет, я не еврейка.
– Тогда почему вы помогаете им?
– Потому что я ненавижу вас.
– М-да, и смотрите, куда это вас завело.
Им попался еще один охранник, прежде чем они добрались до шале. Он появился справа, выйдя из-за угла дома, и по глупости шагнул на открытое место, не выхватив оружия. Габриэль и Михаил выстрелили одновременно. Выстрелы не были слышны из-за глушителей, но охранник издал пронзительный крик. Два лица – словно фигуры в тире – вдруг появились в освещенных окнах дома: одно на первом этаже прямо перед Габриэлем, второе – на верхнем, у острия крыши. Габриэль прикончил мужчину в окне первого этажа, а Михаил – второго.
Теперь они уже утратили всякую возможность сюрприза. Габриэль и Михаил перезарядили оружие, пока бежали последние тридцать ярдов до передней двери. Иаков, имевший большой опыт вторжения в убежища террористов на Западном Берегу и в Газе, шел во главе. Он не стал возиться с замком. Вместо этого выпустил несколько зарядов в центр двери, чтобы прикончить того, кто стоял по ту сторону, затем прострелил замок и окружающее дерево двери. Навот, самый крупный из четверых, нажал своим телом на дверь, и она рухнула внутрь, словно костяшка домино.
Остальные трое быстро вошли в маленькую переднюю. Габриэль перекрывал пространство слева, Иаков – центр, а Михаил – справа. Габриэль, остававшийся в очках ночного видения, увидел, что мужчина, в которого он стрелял сквозь окно, лежит на полу в луже крови. Иаков и Михаил одновременно выстрелили, и Габриэль услышал крики еще двух умирающих. Троица двинулась внутрь шале, обнаружила лестницу, ведущую в подвал, и пошла вниз. «Начнем оттуда, – сказал им раньше Габриэль. – Мучители всегда любят делать свое дело под землей».
Она описывала ему день продажи, когда с верхнего этажа послышался шум. Он заставил ее замолчать, ударив по лицу, затем поднялся и с пистолетом в руке быстро подошел к двери. Через несколько секунд она услышала крики и вопли и тяжелые шаги по лестнице. Мухаммад повернулся и нацелил револьвер ей в лицо. Сара, по-прежнему прикованная наручниками к столу, свесила голову между рук, а он в это время дважды нажал на спусковой крючок. В крошечной комнате выстрелы прозвучали как артиллерийский залп. Пули разрезали воздух над ее головой и влетели в стену.
Он рявкнул на нее в ярости от того, что она выбрала жизнь вместо смерти, и шагнул к ней ближе, чтобы снова выстрелить. Тут дверь разлетелась, словно от взрыва бомбы. Обломки ударили Мухаммада в спину, и он упал на пол. Револьвер он по-прежнему держал в руке. Он встал на колено и снова прицелился в Сару, но тут в комнату ворвались двое в масках и в очках ночного видения. Они выстрелили в Мухаммада. И стреляли до тех пор, пока у них не кончились патроны.
Они сняли с Сары наручники и кандалы и увели ее, проведя мимо мертвых тел. На улице она, как ребенок, залезла на руки к Габриэлю. Он пронес ее через заснеженную поляну и вниз по дорожке на большую дорогу, где Лавон и Моше ждали с машинами. Тишину леса нарушил плач Сары.
– Мне пришлось кое-что выложить им.
