Нильс проигнорировал вопрос и снял с доски открытку.
Медсестры не отвечали, переглядываясь. «Вот мои детки. Надеюсь, у вас там все хорошо, на вашем холодном севере. Скучаю по нашим разговорам за чашкой кофе». Смайлик и подпись «Счастливо, Мария».
— Да.
Снова повисла непонятная тишина.
— Нет, — ответила наконец матрона.
— Когда она освободилась? Вы уверены, что ее здесь нет? Вон там висит куртка, — он указал на вешалку, — это не ее?
— Послушайте, Мария освободилась в два часа. У нее сегодня было утреннее дежурство. Вот, можете сами проверить по графику. — Она кивнула на доску. — Может быть, она немного задержалась, но сейчас, по крайней мере, ее здесь нет. Если вы хотите ей что-то передать, я с радостью вам помогу.
— Нет, она не берет трубку.
— Может быть, у нее есть тут подруги? — предположил Нильс. — Кто-то, с кем она встречается после работы?
— Я ее подруга.
Нильс обернулся и посмотрел на бейджик. «Тове Фанё, медсестра». Во время всего разговора она молчала.
— У нее есть здесь еще друзья, Тове? Это ведь большая больница.
— Нет, не думаю.
— Друзья, любовники, может быть, коллеги по волонтерской работе.
Тове подумала немного и покачала головой. Нильс перевел взгляд на матрону, и та сердито пожала плечами.
Удивленные взгляды.
— Я задал вопрос.
Все кивнули. Все, кроме подруги Марии. Тове. Ей вполне может быть за сорок. Нильс посмотрел на нее, и тогда она убрала руки, выставляя вперед большой беременный живот.
73
Бухгалтерия, Королевская больница, 15.27
Вообще-то Ханна предпочитала дням вечера и в целом больше любила время после захода солнца. Для тех, чья жизнь, как ее собственная, вдруг где-то в расцвете лет сошла с колеи, дни обычно выдаются тяжелыми. Вокруг полные энергии люди спешат на работу или с работы, в школу или детский сад. В дневные часы окружающие были заняты, на фоне их забот отчетливее виделась ее собственная жизнь: она превратилась в ничто. Ни работы, ни мужа, ни, что хуже всего, сына. Потом солнце садилось, люди исчезали и быть Ханной Лунд становилось чуть проще. Но сегодняшний день стал исключением.
Она поднялась с места, подошла к окну и взглянула на солнце, прячущееся за деревьями. От солнца осталась только тонкая бледная полоска, которая хоть и не делилась уже теплом с этой частью земного шара, но все же собиралась провисеть на своем месте еще какое-то время. В кабинетах по ту сторону коридора продолжали работать люди, в холле был включен телевизор, и Ханна не могла не заметить поднявшийся на экране испуганный переполох. На саммите что-то произошло. Кто-то упал, вокруг несчастного столпились люди в пиджаках, другие мчались к нему с водой и одеялами в руках. У Ханны перед глазами всплыл «Белла-Центр». Жуткое место, спертый воздух, слишком много народу, слишком мало времени. Кто угодно хлопнется в обморок.
— Ничего себе! — воодушевленно воскликнул Каспер, поднимая взгляд от экрана. — Я нашел еще одного ангела.
Ханна вернулась обратно к Касперу и Тору, которые, ссутулившись, сидели перед компьютерами.
— Кто у вас там? — спросила она.
— Профессор Самуель Виид из Центра медицинской паразитологии. Сорок девять лет, никаких детей — я проверял. Но самое интересное вот что, — Каспер поднял глаза на Хану, прежде чем продолжить: — Виид пятнадцать лет занимается исследованием малярии. Считается, что его работа спасла уже полмиллиона человеческих жизней в районе вокруг экватора.
— Он сейчас на работе?
— Он университетский исследователь. Похоже, у университета есть отделения, которые привязаны к больнице.
— Да, но если его нет в здании, тогда он вне опасности, — сказала Ханна, рассматривая фотографию борца с малярией.
«Александр Македонский умер от малярии, которая считается одной из трех главных проблем человечества и уносит каждый год свыше трех миллионов жизней», — успела Ханна прочесть под фотографией исследователя, прежде чем ее осенило:
— Позвоните к нему на работу, узнайте, не здесь ли он сейчас.
— Хорошо, — послушно ответил Тор, набирая номер.
Каспер продолжил поиски, бормоча себе под нос:
— Грю Либак. Тоже неплохо.
— Он сейчас в здании, — перебил Тор. — Самуель Виид. На этаже администрации, отделение 5222. Он там на встрече.
15.30
Нильс не сомневался, что Мария Делеран до сих пор была где-то в больнице, но не понимал, зачем врут ее коллеги. Он не стал отвечать на очередной звонок Ханны. Медсестры на кухне как раз начали расходиться, и Нильс, подождав, пока уйдет старая угрюмая матрона, направился за Тове, подругой Марии. Та зашла в туалет, и он с грохотом распахнул только что закрывшуюся за ней дверь.
— Что вы делаете? — зло спросила она у Нильса, притворяющего за собой дверь. — Мне закричать?
— Скажите мне, где Мария.
— Да в чем вообще дело? Почему это так важно? Почему вы не можете подождать, пока…
— Ее жизнь может быть в опасности, — перебил Нильс.
Тове задумалась на секунду.
— Почему? Мария просто ангел, никто не станет желать ей зла. Этого не может быть.
— Может, поверьте мне.
Тове замолчала, подбирая нужные слова, Нильс видел по выражению ее лица, что она вот-вот готова будет заговорить. Точно так же выглядят преступники за две минуты до признания своей вины.
— Она ушла. Мне нечего вам больше рассказать.
Тове решительно вышла из туалета. У Нильса зазвонил телефон.
— Ханна?
— Самуель Виид. Это наверху, отделение 5222. Он исследователь и вроде как идеально подходит под наш профиль. Он сейчас на встрече в дирекции.
* * *
Секретарша с поразительным спокойствием изучила протянутое Нильсом удостоверение. Она привыкла к тому, что мимо ее стола проходит немало авторитетов: министр здравоохранения, высокопоставленные чиновники, профессора и ученые со всей Европы. Она служила шлагбаумом перед кабинетом директора, и никто не мог попасть к нему, минуя ее.
— Профессор Виид сейчас на встрече с директором. Это не может подождать?
