территории людей примерно раз в месяц, чтобы обсудить дела. При этом, отец навещал меня всего раз в год, когда я была Залогом. Хотелось бы удивиться, но лучше уж сэкономлю силы. Губернатор никогда не бывал на территории оборотней, но наслышан о её красотах и очень хотел бы получить приглашение (которого Лоу, разумеется, не делает). Он также собирается перейти на должность лоббиста, как только Мэдди Гарсия окончательно вступит в свои полномочия.
Затем Лоу переводит разговор на свою мать.
— Она раньше была одной из заместителей Роско, — говорит он, меняя наши тарелки местами после того, как закончил свой ужин, и начиная трапезу заново. — Кстати, тесно сотрудничала с Бюро по связям между Людьми и Оборотнями.
— А, да. Я встречал её раз или два.
— Правда?
Губернатор потянулся за куском хлеба. — Прелестная женщина. Дженна, верно?
— Мария, — я улавливаю недовольство в голосе Лоу, но сомневаюсь, что кто-то ещё его заметит. — У меня сложилось впечатление, что большую часть дел она вела с кем-то, кто отвечает за пограничные вопросы? Томас…?
— Томас Джалакас?
— Кажется, так, — Лоу молча жуёт моё ризотто. — Интересно, помнит ли он её.
Я напрягаюсь. До тех пор, пока Дэвенпорт не произносит: — К сожалению, он недавно умер.
— Умер? — Лоу не выглядит удивлённым. Парадоксально, но это делает его реакцию более правдоподобной. — Сколько ему было?
— Молодой, ещё совсем молодой, — губернатор делает глоток вина. Рядом с ним его жена играет со своей салфеткой. — Это был ужасный несчастный случай.
— Несчастный случай? Надеюсь, мои люди не были в этом замешаны.
— О нет, нет, это была автомобильная авария, насколько я помню, — губернатор пожимает плечами. — К сожалению, такое случается.
Взгляд Лоу такой пронзительный, что я уверена: сейчас он ему что-то скажет. Но через мгновение он расслабляется, и все в комнате облегчённо выдыхают.
— Очень жаль. Мама с теплотой о нём отзывалась.
— Ха, — Дэвенпорт залпом допивает вино. — Готов поспорить, так и было. Я слышал, он пользовался успехом у женщин.
Из всего, что можно было сказать, он ляпнул именно это.
Лоу невозмутимо промокает губы салфеткой и поднимается на ноги. Он неторопливо обходит стол, направляясь к губернатору, который, должно быть, осознал свою оплошность. Его стул скрежещет по полу, когда он вскакивает и начинает пятиться назад.
— Я не хотел вас обидеть… Ой!
Лоу впечатывает его в стену. Жена губернатора вскрикивает, но остаётся сидеть на своём месте. Я бросаюсь к Лоу.
— Артур, друг мой, — бормочет он губернатору в лицо. — От тебя несёт так, словно ты весь соткан из лжи.
— Я не… я не… Помогите! Помогите!
— Зачем ты убил Томаса Джалакаса?
— Я не убивал, клянусь, я не убивал!
Четыре сотрудника службы безопасности ворвались в комнату, с оружием наготове. Они мгновенно направили его на Лоу, крича, чтобы он отпустил губернатора и отошёл. Лоу никак не отреагировал на их появление.
Он наклоняется ближе. — Вы ведь знаете, что я могу убить вас быстрее, чем они меня, да?
Губернатор скулит. Капля пота стекает по его красному лицу.
— Он… Я не хотел, но он разговаривал с журналистами о хищениях, в котором замешана моя администрация. Нам пришлось! Мы были вынуждены!
Лоу выпрямляется. Стряхивает несуществующую пылинку с пиджака, отступает на шаг и поворачивается ко мне, будто мы одни в комнате, а не окружены четырьмя направленными на него стволами. Его рука неторопливо находит мой локоть, он улыбается — сначала мне, потом охране.
— Спасибо, губернатор, — говорит он, уводя меня. — Мы сами найдём выход.
— За ним следят несколько моих людей, — сообщает мне Лоу, как только мы садимся в машину. — И Алекс занимается мониторингом его связи. Он знает, что мы на него вышли, и получим сигнал, как только он предпримет следующий шаг.
— Надеюсь, прямо сейчас на его заднем дворе гадят десять волков, — бормочу я, а Лоу едва заметно улыбается и кладёт руку мне на бедро лёгким, рассеянным жестом, который казался бы естественным, только если бы мы уже годами ездили вместе.
— Ничего не сходится, — возмущаюсь я. — Допустим, Серена действительно брала у него интервью для статьи о финансовых махинациях. Может, она и была той журналисткой, с которой он разговаривал. Но откуда тогда имя Аны в её ежедневнике? — Вряд ли это как-то связано. Но. — Нет никаких шансов, что она случайно встретилась с отцом Аны и узнала о ней через другие источники. Ни единого. Кто-то подбросил это имя? Но оно было написано нашим алфавитом. Больше никто о нём не знал.
Мы молчим, пока я раздумываю над этим, глядя на уличные фонари. Затем Лоу говорит:
— Мизери.
— Да.
— Есть и другая возможность. Насчёт Серены.
Я смотрю на него. — Да?
Кажется, он тщательно подбирает каждое слово и когда он говорить, его тон размерен.
— Возможно, не Томас рассказал Серене об Ане, а наоборот.
— Что ты имеешь в виду?
— Возможно, Серена узнала об Ане из другого источника, а затем использовала эту информацию, чтобы шантажировать Томаса по поводу его связи с оборотнем, заставив его рассказать о финансовых махинациях, о которых он мог знать. Может, она хотела сделать об этом репортаж, но передумала, когда поняла, что рискует стать мишенью для губернатора Дэвенпорта. В отличие от Томаса, она не была публичной фигурой, поэтому могла бесследно исчезнуть.
Я мотаю головой, хотя понимаю, что его версия вполне вероятна.
— Она бы не ушла, не сказав мне, Лоу. Она моя сестра. И никаких цифровых следов нет. Она бы не смогла их замести. Она не я.
— Она не ты. Но она училась у тебя годами, — он выглядит глубоко сожалеющим, говоря это.
Я рассмеялась. — Только не говори, что ты тоже считаешь, что Серена заботилась обо мне не так сильно, как я о ней. Она бы не оставила меня мучиться от неизвестности. Она всегда мне всё рассказывала…
— Не всё, — его челюсть напрягается. Словно этот разговор причиняет ему боль, потому что он болезненный для меня. —
