что меня немного удивило, но это оказалось мне только на пользу. Теперь ему придется всегда сидеть и смотреть со мной, чтобы я не выбрала.
Сегодня мы вместе отправились в университет, и я заметила, что практически каждый студент смотрел на меня с сожалением. В течение всего дня мне так и не удалось увидеть ни Стаса, ни Катю. Когда я спросила об этом Артема, его ответ меня, мягко говоря, потряс. Оказалось, что Стаса посадили за попытку изнасилования. Если быть откровенной, то в глубине души я испытывала даже некоторое удовлетворение от этой новости.
Это делает меня плохой, да? Но мне все равно! Он пытался совершить преступление, и это заслуживает наказания. Как бы то ни было, стоит признать, что к этому приложил руку отец Ярослава.
Что касается Кати, для меня это оказалось ещё большим потрясением! Её отчислили из университета из-за видео, которое распространили в соцсетях. Так сказать, всплыла правда о том, как она получает зачёты и оценки, спя с профессором.
Когда я спросила у Артёма подробности, он сказал, что компромат на Катю был у него, а распространить его решил Яр.
Честно говоря, даже не стала выяснять, как у Артёма могло оказаться такое видео. Важно лишь то, что все получили по заслугам. И мне не жаль никого. Не считаю, что этого не стоило делать. Если они не пожалели меня и планировали поступить так со мной, почему я должна жалеть их?
Таким образом, придя в себя уже вчера вечером, я сказала Артёму, что в пятницу пойду в университет и на работу.
В университете он также старался быть поблизости, будь то на переменах или в столовой. Признаться честно, меня это вполне устраивает. Я и сама не хочу быть далеко от него, а он просто берет и делает то, что я хочу.
— Злата, ты случайно не знаешь, что с Машей? Вы же вроде не разлей вода, может, объяснишь, что с ней, — прерывает мои мысли Света.
Сначала пытаюсь осмыслить её вопрос, затем оглядываю бар в поисках Маши. Её не видно.
— Нет… а что случилось? — недоуменно спрашиваю у Светы, которая поднимает бровь и бросает на меня укоризненный взгляд.
— Да я сама не знаю. Слышала только, что она встречалась с начальником, а остальное надеялась, ты скажешь.
Это уже слишком! Очевидно, что с ней что-то не так. Но эта упрямая девчонка отказывается мне что-либо говорить! И самое ужасное, я совершенно не представляю, как её разговорить.
— Где она? — спросил я.
— В уборную ушла.
Не произнося больше ни слова, направляюсь прямо туда. Маша обязана рассказать мне, что происходит! Не могу больше терпеть ее тайны. В чем смысл всего этого? Неужели нельзя просто поговорить по душам? Почему столько скрытности? Я уверена, что если в жизни появляются проблемы, ими нужно делиться с близкими. И сейчас мне кажется, что я этим человеком не являюсь.
Распахиваю дверь уборной и сразу вижу Машу. Она стоит, прислонившись к стене, и что-то печатает на телефоне. Затем она поднимает голову и убирает его. Шагаю внутрь и закрываю дверь, подхожу, скрещивая руки на груди.
— Злата, почему у тебя вид, как у обиженного котенка? — с иронией говорит моя лучшая подруга.
— Может быть, потому, что в последнее время ты стала вести себя странно и ничего мне не рассказываешь? Что случилось, Маша?
Теперь она выглядит слегка удивленной.
— О чем именно рассказать? — говорит она, пожимая плечами и направляясь к раковине, чтобы включить воду.
— Света сказала, что ты встречалась с начальником. В чем дело? И тогда в раздевалке с кем ты разговаривала по телефону? — засыпаю её вопросами, а она лишь улыбается и продолжает мыть руки.
Почему она их моет, если они уже чистые?
— Успокойся, — говорит Маша, отключая воду и поднеся руки к сушилке. — Ничего такого, с чем бы я не справилась.
Снова те же слова. Она всегда так говорит, когда хочет уйти от разговора. Говорит так, когда что-то скрывает и не хочет объяснять.
Внезапный звук уведомления на ее телефоне раздается по всей комнате. Маша быстро достает его из кармана юбки и хмурится, читая сообщение. Затем, не отвечая, убирает телефон обратно.
— Кто это был? — тихонько спрашиваю, немного приближаясь.
Маша смотрит мне в глаза и берёт меня за руку.
— Злата, можно я сегодня останусь у тебя? — её вопрос приводит меня в удивление. — Я отдала ключи папе, он свои потерял и домой сегодня не придёт. Можно я буду у тебя?
— Прекрати считать меня за дуру. Я же беспокоюсь о тебе! Говори правду, что происходит? — моя серьёзность удивляет даже меня.
Маша отстраняется и закатывает глаза.
— Послушай, сейчас не лучший момент. Хорошо? Давай поговорим об этом позже. В спокойной обстановке, когда будем только ты и я.
Она с надеждой смотрит на меня и даже выпячивает нижнюю губу, чтобы произвести впечатление. Засранка!
— Ну, пожалуйста, — хлопает ресницами и складывает руки в мольбе.
Глубоко вздохнув, качаю головой, восхищаясь её умением манипулировать.
— Ладно, после смены поедем вместе.
Вернувшись в основной зал, мы снова начинаем обслуживать посетителей. Разговор с Машей остаётся незавершённым, и я твёрдо намерена его продолжить. Лучше бы это сделать сегодня же! Возможно, если мы останемся вдвоём этой ночью у меня, нам удастся это обсудить. Она уже никуда не денется.
Вообще не успеем оглянуться, как придут летние дни. Каникулы. У нас будет больше свободного времени. Я планирую проводить с ней массу времени. Хотя не уверена, что Артем согласится оставить меня даже на пару часов.
Перемещаясь от одного столика к другому, мои мысли вновь возвращаются к тому, что меня заботит уже несколько дней. Не могу понять почему, но я слегка нервничаю из-за приезда мамы и Степана. Хотя, возможно, не просто слегка. Я действительно беспокоюсь, что скажет мама. Не будет ли она разочарована во мне? Поддержит ли меня? Ведь сейчас мне как никогда нужна ее поддержка. С одной стороны я чувствую страх, но с другой надеюсь, что она меня поймет. Должна же, правда? Ведь мама тоже когда-то любила папу. Он был ее первой любовью. Артем — моя первая любовь. Разве она не должна меня понять? Я очень надеюсь, что поймет.
Подхожу к Косте и передаю ему два стакана.
— Как дела, красотка? — улыбается Костя, подмигивая мне.
Что? Опять красавица?
— Что у тебя случилось со Светой? — сразу перехожу к сути, ведь иначе это объяснить сложно.
Он удивленно поднимает бровь и отвечает:
— Ничего, как и со всеми другими.
Ну вот, опять
