смысле Калигула и Нерон.
Не случайно колоритные и зловещие фигуры этих властителей, а главное, нравственные проблемы, связанные с их правлением, нашли широкое отражение в литературе и искусстве. Показательна в этом смысле пьеса «Калигула» (1945) выдающегося французского писателя лауреата Нобелевской премии Альбера Камю (1913–1960). Драматург в духе философии экзистенциализма показывает, как безграничная свобода и вседозволенность ведет к перерождению личности Калигулы, который превращается в тирана и палача, губителя своих сограждан.
Не отставали от мужей и такие императорские жены, как Мессалина, Агриппина, Сабина Поппея, которые были «задействованы» в дворцовых интригах и заговорах и не гнушались при этом никакими средствами. Мессалина, третья жена императора Клавдия, настолько не знала удержу в своих порочных склонностях, что ее имя приобрело нарицательный смысл. Последняя, четвертая жена Клавдия, Агриппина, женщина коварная, властолюбивая и хитрая, чтобы расчистить дорогу к трону для своего сына Нерона, инициировала отравление мужа. Впоследствии она была убита по приказанию сына, ради которого пошла на преступление.
3. Особенности литературного процесса
ПИСАТЕЛИ И ВЛАСТЬ. Императоры после Августа продолжали ревностно наблюдать за положением дел в литературе, стремились «приручить» поэтов, философов, историков, сделать их верными режиму. Влиятельные роли играли при дворе философ Сенека и прозаик Петроний, но в конце концов пали жертвами Нерона. Сами императоры были неравнодушны к литературе. Клавдий, например, известен увлечением греческим языком, сочинением исторических трудов. Нерон, горячий поклонник искусства, меломан, преклонялся перед всем греческим. Император Марк Аврелий (II в. до н. э.) сочетал завоевательные походы с занятиями философией; он автор известного труда «Наедине с собой». Страстным эллинофилом был император Адриан.
Всеобщее увлечение литературой не носило серьезного характера. Богачи «баловались» стихами, утоляя свои честолюбивые амбиции. Появилось большое число дилетантов. Императоры, особенно Нерон, поощряли публичные чтения поэтов, историков, литераторов. При этом лектор, прочитав длинный пассаж, обращался к толпе, спрашивал, следует ли ему продолжать чтение. Слушателям вменялось в обязанность кричать: «Продолжайте, продолжайте!». В заключение происходил целый ритуал выражения одобрения или восторга. С конца I века н. э. публичные чтения стали пользоваться все меньшим успехом. Напрасно наиболее «просвещенные» императоры ратовали в пользу чтений; люди на них откровенно скучали, а загнать их туда силой было невозможно. Сатирик Ювенал по этому поводу выразился прямо: «Нет такой пустыни, которая была бы утомительнее, чем Рим в сезон чтений».
Вместе с тем императоры проявляли нетерпимость к любому проявлению инакомыслия. Калигула, человек психически неуравновешенный, считал вредными сочинения Гомера, Вергилия, Тита Ливия. При императоре Тиберии, отличавшемся жестокостью и подозрительностью, был издан закон «Об оскорблении величества». Он использовался как своеобразная форма цензуры. Когда баснописец Федр имел неосторожность критически отозваться о временщике богаче Сеяне, тот начал преследовать поэта.
ЛУКАН. Жертвой режима наряду с Сенекой и Петронием (о котором пойдет речь позже) стал поэт Марк Анней Лукан (М. Anneus Lucanus, 39–65 гг. н. э.). Племянник Сенеки, он родился в Испании, жил в Риме, где поначалу входил в окружение Нерона. Но в дальнейшем отношения испортились: император завидовал поэтическому таланту Лукана. Но, главное, Лукан стал все откровеннее проявлять оппозиционность к деспотическому режиму. Он оказался среди участников раскрытого антинероновского заговора Пизона и, получив приказ императора, должен был покончить жизнь самоубийством.
Лукан был крупнейшим после Вергилия поэтом эпического склада. Он – автор поэмы «Фарсалия» (Pharsalia), другое название: «О гражданской войне» (De hello civili), построенной на историческом материале. Тема поэмы, состоящей из 10 книг, – война между Цезарем и Помпеем. Поэма открывается описанием перехода Цезаря через Рубикон и завершается пребыванием полководца в Египте. Название поэмы «Фарсалия» восходит к городу Фарсалы, где 48 г. до н. э. Цезарь одержал решающую победу над Помпеем. В отличие от «Энеиды», в поэме Лукана, оставшейся неоконченной, освещаются конкретные исторические события недавнего прошлого. Мифологический элемент отсутствует. Сопоставляя Помпея и Цезаря, Лукан дает последнему такую характеристику:
…У Цезаря было не столько
Чести и славы вождя, сколь доблести той, не умевшей
Смирно сидеть, был единственный стыд – не выигрывать битву.
Неукротим и смел, он вел легионы, куда их
Гнев и надежда влекли, никогда не зная пощады:
Множил успехи свои, божество вынуждал на подмогу,
Все разрушал, что ему на дороге помехой стояло,
И с ликованьем в душе свой путь пролагал меж развалин.
В первых книгах поэмы Лукан расточает неумеренную лесть Нерону. Однако в дальнейшем общая направленность поэмы меняется. Цезарь предстает как тиран, а Лукан все решительней высказывает свои республиканские взгляды, что звучит как скрытый протест против деспотии режима Нерона.
«СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК»: ПРОБЛЕМАТИКА, ЖАНРЫ, СТИЛЬ. Гнетущая политическая, общественная атмосфера, особенно при императорах от Тиберия до Нерона, наложила свой отпечаток на литературу. Разлитый в воздухе моральный гнет отражается во многих произведениях, созданных в первые десятилетия императорского режима.
С одной стороны, послеавгустовская эпоха не случайно названа «серебряным веком» в отличие от «золотого». Литераторы «серебряного века», достаточно крупные, самобытные, в мастерстве, масштабности, глубине поставленных проблем уступают своим предшественникам, таким, как Вергилий, Гораций и Овидий.
С другой стороны художники слова в I в. до н. э. характеризуются своими несомненными достижениями и своеобразием.
Во-первых, писатели уже в меньшей степени зависимы от греческого влияния, развивают римские самобытные художественные формы. Они опираются не только на творения эллинов, но и на опыт своих предшественников – римских мастеров от Плавта, Теренция, Цицерона до Вергилия. Значимым фактором стал приход в литературу людей из провинции (Сенека, Лукан, Квинтилиан, Марциал, Апулей).
Во-вторых, в литературе «серебряного века» политическая проблематика отходит на второй план. Теперь, в отличие от эпохи Республики, вмешательство в политическую борьбу было чревато для писателей самыми огорчительными последствиями. Если и было позволительно кого-то изобличать, то, как правило, усопших императоров, устраненных в результате заговоров или политических убийств. Те, кто после них взошли на трон, зачастую начинали с очернения своих предшественников, на которых сваливались все просчеты и неудачи. Так, Сенека, приближенный Нерона, в своей сатире «Отыквление» зло высмеивал покойного императора Клавдия.
В-третьих, возросло внимание писателей к проблемам этики, к поведению человека, которое рассматривалось сквозь призму философии стоицизма, столь популярной в императорском Риме. И это было закономерно. Гражданин, даже самый авторитетный и состоятельный, ощущал непрочность своего положения, непредсказуемость судьбы.
Никто не был застрахован от того, что он не окажется очередной жертвой произвола или коварства и каприза императора…
В-четвертых, в литературе получил развитие риторический стиль, появилось пристрастие к пафосу, внешнему блеску, патетике при сравнительно неглубоком содержании. Художественная проза приобретала ритмичность, сближалась с поэзией, ее стиль становился красочным, пышным. Характерными для «серебряного века» становятся
