в закрытую дверь и снова повернулся к Марине.
Под наркозом она спала безмятежно и казалась ещё моложе. Дожидаться её пробуждения здесь я не хотел, поэтому вынул трубку интубации, прикатил койку и перенёс её. Когда Котёнок снова была подключена к аппаратам жизненных показателей во временной реанимации и цифры на табло говорили о стабильности состояния, я позволил себе расслабиться и поставить ей систему с «N-13.27». Этот вариант был куда слабее чем при восстановлении Данилы, но с ним девушка поправится куда быстрее, а пока она видит сны, решу вопрос с Фёдором. К н и г о е д. н е т
— Уверен что хочешь знать имя? — спросил Захаров, когда я забирал бумаги по освобождению хирурга от ответственности и запрет на врачебную практику.
Мы стояли у входа в отсек Б, и рядом был Данила. Я приглашал его для осмотра, чтобы убедиться что парень полностью поправился, и результаты меня удовлетворили. Доза оказалась точной и никаких последствий не последовало, что меня очень обрадовало.
— Мне не нужно имя, — признался я, просматривая документы с печатями и подписями. — Он должен был думать что козырь есть и что свобода ему обеспечена, но условия сделки мы выполним в полной мере.
Это важно. Это нужно, чтобы всё прошло как надо.
Захаров кивнул, снова понимая меня с полуслова и лишь Данила покачал головой.
— Эта тварь должна сдохнуть. Там были десятки детей, и он никому из них не помог, а мы его просто отпустим?
— Не сейчас, Клим, — остудил пыл друга Антон и хлопнул его по плечу. — Карма его настигнет уже скоро.
Войдя снова в ту же камеру, я махнул бумагами и достал ключи от наручников.
— Всё готово. Ты свободен. Ознакомься с документами, и мы отвезём тебя домой.
Мужчина удивлённо посмотрел довольно увесистую папку со своими фальшивыми показаниями, освобождением от ответственности, что ему и его семье якобы угрожали и удовлетворённо кивнул.
— Хорошо. Это хорошо. Я обещал сказать имя…
— Оно мне не нужно. За тобой сейчас придут и отвезут домой так же как и привезли. Всё, что тут произошло, никогда не происходило, ты понял?
Он закивал взъерошенной гривой и счастливо заулыбался.
— Не думал, что вы сдержите слово.
— Ты хорошо выполнил свою работу. Качественно. Хоть что-то в твоей щкуре есть полезное.
Плотно сжатые губы вызвали у меня усмешку, но ответного выпада не последовало, и я ушёл. Он действительно свободен и никакой срок ему не грозит, а у меня и без него много дел впереди. Мне просто жизненно необходимо поговорить с отцом Марины, выяснить, наконец, кто именно продал мою девочку Кубрынину и убить эту тварь.
Дорога вышла долгой, но уже к вечеру я был на месте. Чита Лебедевых уже встречала меня на пороге, когда машина остановилась у крыльца большого особняка. Вышел на улицу и сморщился от омерзения, разглядывая множество окон и просторный двор. Никогда не понимал эту любовь к большим домам. Шум, грязь, куча затрат на коммуналку и персонал и слишком много свободного места.
— Грешник? — удивился Олежа, кутаясь в тёплый халат, как и его жена. — Что-то с Риной?
Поморщился, вспоминая что и словом не обмолвился про операцию, но поднимать эту тему не стал. Здоровье Марины, как и всё связанное с ней, теперь полностью моя забота лишь потому, что они вовремя не спохватились и не поставили девушку на очередь по пересадке. Они обязаны были это сделать как только появились осложнения, но в амбулаторной карте чисто.
— С ней всё в порядке. Есть разговор другого характера.
Я указал на дом, и чита Лебедевых покорно проследовала следом. Я не был уверен в своей правоте по поводу их причастности к похищению Марины, но выяснить нужно. Сейчас девушка в полной безопасности — я усилил охрану с того раза, потому что буквально сорвало планку от одного вида гипса. Однако надолго оставлять не хотел. Нужно рассчитать новую дозировку N-13 и начинать вводить после того, как полностью убежусь в работе нового органа. Шанс отторжения всё ещё велик, и если оно случится, мне никакая медицина не поможет, а в чудеса я не верю.
Когда мы устроились в кабинете Олега, я уставился на довольно большого медведя, вспоминая слова Котёнка. Её отец убил его где-то в тайге, но чучело действительно выглядело ужасно. Шерсть клочками и торчит во все стороны, оголяя местами выделенную кожу, а на левой лапе отсутствует пара когтей.
— Вы хотели поговорить, — напомнил Олег, подавая мне стакан чего-то коричневого.
— Да. Я хочу знать при каких условиях была похищена Марина.
Мать с отцом переглянулись, и я понял в кого такая правдивая у них дочь. Евгения попыталась состряпать каменную мину, но резкие черты лица таки исказились чувством вины.
— Зачем вам это знать?
Ах да. Я же для них до сих пор всего лишь Грешник, владелец сети клубов с самыми разными вкусами и развлечениями.
— Выяснились некоторые обстоятельства, которые вызывают вопросы. Их нужно прояснить.
Лебедевы снова переглянулись, но уже как родители которые желали ясности. Нет, не могут родители с такой надеждой и испугом за судьбу дочери, безжалостно продать своего ребёнка. Но что я понимаю в родственны узах? Ни-че-го.
— Ведётся расследование?
Надежда в голосе Жени резанула слух, снова сбивая меня с настроя. Я не знал как должны реагировать родители, что должны говорить, как себя вести, поэтому хватался за всё подряд. Мимика, движения, тон, — всё это скажет мне больше, чем их слова, и пока что я не видел за что ухватиться.
— Да. И мне нужны подробности.
Женщина закивала, вцепившись в стакан с газировкой.
— Хорошо. Это хорошо. Мы поссорились в тот день. Я настаивала на продолжении её участия в постановке, но дочь больше не хотела заниматься балетом. Господи! — она подняла взгляд голубых глаз к потолку, пытаясь побороть слёзы, а я чуть не зевнул. Не, ну, может быть, она действительно переживала, но понимание что передо мной хорошая актриса, хоть и балетная, тоже не приносило ей плюсов. — Чтобы провалился этот балет! Я должна была её слушать, но думала, что это подростковое бунтарство! Что скоро оно пройдёт, и Рина одумается, но когда я вечером заглянула в комнату, то в доме её уже не было. Словно испарилась!
— Она часто сбегала из дома?
Женщина тут же замотала головой.
— Никогда! Она не ходила на вечеринки, не посещала клубы, друзей-то толком не имела, и я даже понятия не имею откуда взялись те… сатанисты!
— Сатанисты?
— Да! — воскликнула женщина, но муж её перебил.
— Обычная шпана.
