его заблестели от интереса.
— Хе! А была не была!
Анна отпрянула от стены.
— Что это значит?
* * *
Он даже не взглянул на неё.
— Пересменки в полночь и в семь утра. У вас будет не более десяти минут на всё. Я объясню, что и как сделать. Пройдёмте.
Он кивнул Филиппу, и тот, бросив взгляд на Анну, пошёл с Эрзетом на выход.
— Я возьму всё на себя. Даже если нас поймают, вам ничего не будет, — с горячностью уверил Филипп.
— Вы забавны, ваше высочество! Я не настолько глуп, чтобы подставляться под трибунал. Я не собирался вам помогать действием. Просто объяснил принцип. Делайте с этим знанием что хотите.
Филипп понимающе кивнул. На большее рассчитывать действительно было глупо.
— И напоследок. Вы действительно в ней уверены?
«Нет», — закричали мысли, но Филипп твёрдо сказал:
— Да.
У него был план на её счёт и множество вариантов ответов на любое слово против.
— Как знаете. — Эрзет сморщился, словно сожалея. — Надеюсь, она действительно того стоит.
Таким был их последний разговор. Последний разговор Филиппа с кем-либо до полуночи. Он прокручивал в голове схему, рассказанную Эрзетом. Казалось бы, ничего сложного. Не сложнее того, что они с Григом проделывали на острове, но отчего-то намного волнительнее. Оттого ли, что это происходило прямо под носом у командования и отца. Оттого ли, что нужно было действовать не одному. Филипп старался не думать о причинах и давил страх. Слишком поздно было идти на попятную.
Он спокойно шёл по ночным коридорам, в кулаке была зажата тонкая палочка с руническими узорами, которые подходили всего одной двери во всём мире. Надёжнее ключей и к тому же активирующая подавляющие магию заклинания. Эту палочку нужно было вернуть Эрзету до утра.
Двое на страже, те же, которых он видел пару часов назад, без вопросов пропустили его, сделав вид, что не заметили. Их караул кончался через пятнадцать минут, значит, у Филиппа было чуть больше двадцати, и он знал, что не успеет. Нельзя было добраться от одного конца подземных темниц-лабиринтов до другого за десять минут.
О большинстве ходов не догадывался никто из солдат, и Филипп с неудовольствием подумал о том, что и сам не знал, насколько велики и полезны эти коридоры. Они служили для эвакуации командования в экстренных ситуациях, выходили в разные концы холмов, на которых находился гарнизон, и были защищены сильнейшими маскировочными заклинаниями. Не знаешь, что за камнем должен быть выход — ни за что не заметишь.
Главное, успеть к смене — это повторял себе Филипп, спеша по коридору. Может, ему не придётся проводить ночь в сырости и темноте, если они сделают всё чётко и быстро…
Глаза Анны блеснули ярко-розовыми искрами, когда решётка открылась. Никакой больше блокировки. Никаких ограничений! Не прошло и суток, а она так соскучилась по свободе. Филипп предупредительно прижал палец к губам и поманил Анну за собой. В полной тишине они прошли несколько коридоров, не решаясь зажечь световых шаров или пустить путеводную нить. Филипп шёпотом считал повороты, пока наконец не остановился. Тёмно-сизый прямоугольник перед ними выделялся на фоне чёрных стен.
— Пришли, — выдохнул Филипп. Он надеялся только на то, что они вовремя, что у них есть время между караулами. Анне нужна была пара секунд: выйти за поле и переместиться подальше, но он переживал так, словно она собиралась идти пешком.
— Ты даёшь мне столько возможностей тебя предать, Филипп! — Она смотрела перед собой, не моргая.
— Да. И по крайней мере одну причину этого не делать.
Филипп повернулся вовремя, чтобы уловить борьбу на её лице. Они встретились взглядами, и Анна с улыбкой покачала головой. Это была плохая причина. Наивная до ужаса. Вызывающая отвращение к самой себе. Но она одна перевешивала все причины его обмануть.
— Я терпеть тебя не могу, Керрелл. — Её ладонь легла ему на щёку. — За то, что ты со мной делаешь.
Анна на мгновение прикоснулась своими губами к его, отстранилась — и исчезла по другую сторону барьера.
Филипп усмехнулся, поглубже вдохнул и медленно пошёл назад. Ему некуда было спешить. Он и так знал, что опоздал.
* * *
Дом показался Анне слишком тёмным, пустым и тихим. Орел и Харон должны были быть здесь, но они не подавали и звука, не выходили встречать, как раньше. И было в этом что-то болезненное, словно чего-то не хватало. А не хватало одного человека, который много лет заполнял собой всё пространство, и без него «как раньше» быть уже не могло. Анна осознала это как нельзя ясно, когда вошла в гостиную.
Орел вскочил и посмотрел на неё, как на предателя.
— Ну здравствуй, сестричка, — прошипел он.
— Я тоже рада тебя видеть, Орел. У тебя какие-то проблемы?
Анна остановилась в дверях и упёрла руки в бока.
— Проблемы у тебя, Анка, — выплюнул Орел. — И лучше бы тебе было вовсе не возвращаться. — Анна удивлённо подняла брови. — Я видел, как ты его спасла!
В голосе Орела звучала обида. Холодная, острая, режущая не хуже ножей и бьющая вернее и больнее.
— А Хога ты не спасла! — выкрикнул он, и это было сродни удару под дых.
— Я не успела, — упавшим голосом произнесла Анна. — Ты даже не представляешь, что произошло на самом деле.
— Мне всё равно, — после секундной заминки сказал Орел и скрестил руки на груди. — Надо было его убить сразу.
Он сморщился, словно готовый разрыдаться ребёнок. Анна сжала кулаки, но не успела начать кричать и спорить: в гостиную вбежал Харон.
— Анка! — воскликнул он, кидаясь к ней, но она не позволила себя обнять. Харон растерялся, и лицо его погрустнело.
— Всё в порядке, здоровяк, — попыталась успокоить его Анна, — просто сейчас не до этого… У меня есть важные новости для вас. Вам стоит убраться отсюда поскорее.
— Почему? — Харон почесал голову.
Орел подозрительно прищурился и сморщил нос.
— Совсем скоро начнётся важная операция. Последняя битва. Посёлок просто сравняют с землёй.
— О, сестричка, ты знаешь о планах Пироса? Шпионила там у них? — Слова Орела сочились желчью. — Это ты уходила узнать пару ночей назад? О да, я всё о тебе знаю, Анна! И ты просто так меня отсюда не выпроводишь. Мы можем сражаться, и мы будем это делать, даже так, как тебе не нравится.
— Правда? — иронично подняла брови Анна.
И в следующий момент Орела отбросило назад. Он влетел спиной в застеклённый буфет. С треском разбилось стекло. Орел ахнул и упал на пол. Его кофта порвалась, в спину и руки впились осколки.
— Идиотка, — прошипел
