тебе? Он как-то объяснил…
— Объяснил. Наглядно объяснил, какая я наивная дура, — горько усмехаюсь я. — Знаешь, почему-то я до последнего думала, что это тётка запретила ему со мной общаться. Она ведь так его и не простила. Мне кажется, она даже когда умирала, осыпала его проклятиями… Но нет. Он сказал, что ему просто было стыдно. Настолько стыдно, что он боялся со мной поговорить. Но видимо не настолько стыдно, если он просто жил, зная, что где-то там без него растёт ребёнок, за которого он взял ответственность.
Подхожу к окну. Невидящим взглядом, который туманится от непролитых слёз, наблюдаю за ночным городом.
— Лер, поговори со мной. Иногда человеку нужно просто выговориться и станет легче, — Костя встает рядом с окном, и в свете фонарей я отчетливо вижу, как в его глазах плещется… грёбанная жалость. То, что я меньше всего сейчас хотела видеть в свой адрес! — Ну нельзя же всегда держать всё в себе…
— Серьёзно? Ты думаешь если я тебе расскажу о своей жизни, мне сразу же, как по щелчку, станет легче?
— Лер, хотя бы попробуй, — Костя подходит ко мне и кладет руки на плечи, не даёт отвести взгляд, — Я очень хочу тебя узнать. Настоящую.
Последнее слово он произносит настолько тихо, что я почти уверена, что ослышалась.
— Хочешь узнать? О чём ты хочешь узнать? Как я осталась сиротой в десять лет? Как судьба мне дала второй шанс обрести семью, когда меня забрала к себе тётка в Питер. Как несколько лет нам удалось жить с ней и дядей нормальной, счастливой семьей — как мне тогда казалось. А потом в один момент всё рухнуло. Что ты хочешь узнать?! Как я привязалась к нему настолько, что видела в нём второго отца? А он просто вычеркнул меня из жизни и ни разу не написал, не позвонил? Может, рассказать тебе, как я караулила его у работы, пытаясь поговорить? Что моя жизнь с тёткой превратилась в ад, потому что она после его ухода возненавидела всех молодых, красивых баб на этой планете? Что эта ненависть перекинулась и на меня, потому что через пару лет я подросла и пополнила ряды молодых и красивых? Что любой намёк на моё общение с мальчиками заканчивался для меня скандалом и суровым наказанием? Может, тебе рассказать, как она стала спиваться и водить домой своих дружков-алкашей? Что свои первые заработанные деньги я пустила не на косметику и шмотки, а на дверной замок в своей спальне? Что рядом с моей тумбочкой у кровати был всегда припрятан нож?! — срываюсь я на крик.
— Господи, Лера… — Костя прижимает меня к себе, сгребает в охапку с такой силой, что мне становится трудно дышать. Но удивительным образом, это помогает. Слёзы наконец находят выход и стремительно катятся по моим щекам, принося кратковременное облегчение.
— Знаешь… я ведь поцеловалась почти самая последняя из своих одноклассниц. У подъезда. Такой робкий, почти невинный поцелуй, ну и немного неуклюжий, как это часто бывает. Тётка это увидела, — замолкаю и мыслями переношусь в тот день. Вспоминаю налитые кровью глаза тёти. Ощущаю, как меня снова бросает в холодную дрожь от резких, несправедливых слов, которыми она стала осыпать меня дома. И тот жуткий, парализующий страх, когда она повалила меня на пол, схватила за волосы и … острую боль до помутнения в сознании, которая последовала после. — Как ты уже догадываешься, ей это не понравилось — меня пару раз приложили головой об батарею. А потом растолковали какая я на самом деле шл**а и почему. Ну и дальнейший мой путь она тоже очень хорошо расписала. Знаешь, что она тогда сказала? Достаточно просто посмотреть на меня и сразу станет понятно, что из меня вырастет. Потому что такие, как я, ни на что не годны — только раздвигать ноги перед мужиками, чтобы потом увести их семьи.
— Бл**ь, Лера! Извини, но это просто бредни придурошной тетки, которая под конец жизни пропила свои мозги!! — рявкнул Костя, встряхивая меня за плечи и заставляя посмотреть в его каре-зелёный омут, который сейчас горел праведным гневом. — Только не говори, что ты серьёзно в это во всё веришь?!
— А разве по итогу она оказалась не права? — у меня вырывается нервный смех. Хотя на самом деле мне не смешно. Потому что эту истину я сформулировала только сейчас, разговаривая с Захаровым. Я действительно живу так, как когда-то мне предсказывала тётка. Я ведь не хотела связываться с Костей. Я боялась его, как огня, боялась сближения. Боялась наступить на те же грабли и… всё равно на них наступила. Единственное, что я пока не сделала, из того, что мне пророчили — я так никого и не увела из семьи. — Ты ведь в курсе, что я уже встречалась с женатиком. И он тоже катался ко мне из другого города. Интересное совпадение, не правда ли?
— Херовый у тебя сравнительный анализ, Лер! — пробурчал Костя, воинственно сводя брови на переносице, — У нас с тобой совершенно другая ситуация. Я тебя не обманываю — это раз. У меня нет детей — это два.
— Пока нет детей, — заметила я. — Будь у тебя дети, я бы с тобой не связалась.
Глава 52
Память услужливо шелестела страницами прошлого, вновь и вновь заставляя меня мысленно погружаться в тот важный разговор с Костей. Пожалуй, эта была наивысшая точка нашего сближения — никогда прежде я так не обнажала перед ним свою душу. И после ничего подобного между нами никогда не было. Разве что сейчас, среди заснеженных елей, в маленьком сибирском городке. Но здесь уже по числу откровений солировал Костя, а я в основном молчала. Потому что моя душа вновь начала понемногу покрываться ледяной коркой. И через неё было ни пробиться, ни достучаться. И чувствам, что остались там внутри за этой стеной из люда и холода, тоже не было выхода. И не было сил сказать те самые важные слова, которые так от меня ждал Захаров.
Ты. Мне. Нужен.
Потому что всё это уже было бессмысленно.
— Лер, просто говори мне о том, что для тебя важно. Хорошо? — попросил меня Костя в ту тяжёлую ночь, наполненную слезами и откровениями прошлого.
Просто говори.
Но зачем? Что бы это изменило? Даже если я бы научилась говорить ему, что у меня на душе — разве это могло исправить тот факт, что он женат? Что его жена, и его семья всегда будут в приоритете? Зачем привязываться, тешить
