его отец с такими взглядами и с прошлым, тащившимся за ним после деда, выступившего против дракона-императора, когда тот впал в неистовство, отказался от предложения генерала Хайро присоединиться к нему.
Если бы отец поддержал мятеж, то и жизнь Кира сложилась бы иначе. В то время он едва ли умел мыслить сам и во всем доверял отцу. Встань отец на сторону мятежников, и Кир последовал бы за ним без промедления.
Когда генерал Хайро убил генерала Эрато и всех его офицеров, Кир в пятнадцать лет, по случайности оказался единственным, кто мог встать во главе целого войска. Незадолго до этого пришел приказ, как можно быстрее перебросить людей к Багровому ущелью. Они должны были перекрыть его, и не дать пройти по нему приближавшейся армии мятежников, которую вел один из сыновей генерала Хайро.
Когда на утро после резни, Кир вернулся в лагерь, то понял, что солдаты не собираются его слушаться. Они только потешались над перепуганным мальчишкой и саботировали его приказы. Среди них было и несколько заводил, убеждавших остальных присоединиться к мятежным войскам, а Кира посадить на кол.
Он отправил первым делом ферата к генералу Аркатау, чья армия стояла ближе всех, и попросил его о помощи. Ответ пришел очень скоро. Генерал с искренним сожалением сообщил, что никак не может ему посодействовать, и даже послать к нему кого-то из своих офицеров, чтобы тот принял на себя командование. Все офицеры оказались нужны ему самому.
Он сообщил, что Киру надо взять командование на себя, ведь по уставу власть и ответственность переходит к нему, как к единственному выжившему офицеру. Кир считался офицером, хотя в его задачи и входило лишь подносить чаши во время собраний и чистить сапоги генералу Эрато.
Теперь, он должен был перебросить войско к нужному времени к ущелью, иначе, вся стратегия пошла бы прахом. Его обвинили бы в неисполнении приказа, и казнили, а его бедная матушка осталась бы совсем одна, без мужа, сына, сбережений, опозоренная и несчастная.
Глава 34
Тьма и костяной кинжал
Кир помнил, как стоял потерянный и бледный перед сотнями уставших, напуганных, озлобленных людей. От него зависел исход подавления мятежа — так ему тогда казалось, а он ничего не мог сделать.
Один из заводил — грязный, всклокоченный солдат, размером с медведя, выдернул из земли шест, на котором держался шатер, и, подняв его к небу, предложил насадить на него Кира, а затем отправиться в путь, но не к Багровому ущелью, а в сторону мятежных войск, чтобы присоединиться к ним.
В это время на уступ Зуба мертвеца — торчащей из земли уродливой, кривой скалы, опустился Арай. Он был тогда лишь недавно оперившимся, любопытным птенцом и с интересом крутил головой, разглядывая собравшихся возле скалы людей.
Кир бросил на него полный отчаяния взгляд. Сжал руку в кулак. На его указательном пальце был перстень, дававший власть над Арайем. Он попытался призвать его, но у него ничего не получилось. Рух только пучил на него глаза со скалы, и чистил у себя под хвостом перья.
Заводила продолжал размахивая колом, подстрекать остальных, и из толпы уже раздавались поддерживавшие выкрики. Кир понял, что дела его плохи.
Указав, пальцем, на котором был перстень, на заводилу, Кир во всеуслышание произнес:
— За измену дракону-императору ты будешь казнен! Я сам исполню приговор!
Все также тыча в солдата пальцем, он положил вторую руку на гарду, висевшего на поясе меча. Он пытался колдовать, но был так напуган, что не смог бы заставить воспарить и иглу, не то, что меч.
Размахивая колом, солдат шел к нему. За ним тащилось не меньше полудюжины подпевал, согласных с ним и готовых помогать.
Его взгляд Кир никогда не забудет. Это были пустые глаза зверя, уверенного, что ему все дозволено. Он собирался убить Кира и сделать это самым мучительным и позорным способом.
Кто-то кричал и поддерживал его, но нашлись и те, кто был против. В толпе сверкнуло оружие, почти завязался бой, но Кира это уже не спасало.
Его руки потели, а губы тряслись, он никак не мог призвать колдовство.
Между ними было не больше десяти шагов, когда раздался пронзительный крик, и черной тенью с неба упал Арай. Он обрушился на заводилу, и тот едва успел вскрикнуть и позвать матушку, как в его плоть вонзились когти, а длинный клюв, подобно двум острым лезвием, срезал голову с плеч.
Махнув крыльями, Арай взмыл в воздух, чтобы спустя мгновение опуститься за спиной Кира, и обнять его исполинскими крыльями.
Казалось, что все замерло. Солдаты прекратили драться и смотрели теперь на них.
Оторванная голова, с застывшими звериными глазами, упала к ногам Кира. Арай довольно заскрежетал. Он потянулся к Киру и тот повернулся к нему. Они были так близко, что со стороны казалось, что его губы целуют окровавленный клюв.
Позже всех поддержавших мятеж отправили на трибунал, а остальные солдаты были уверены, что это Кир специально все так хитро подстроил, и дотянул до последнего мгновения, чтобы выявить и наказать всех предателей.
Кир сумел перекинуть войска к нужному времени к Багряному ущелью и сдержать мятежников.
После того, как генерал Хайро убил его отца, после всех зверств, которые творили его сыновья, и того, что они сделали с Еленой, Кир и помыслить не мог о том, чтобы перейти на их сторону. Так и вышло, что он сражался за дракона-императора, хотя в глубине сердца и презирал его.
Теперь, годы спустя, Кир на многое смотрел по другому.
Андроник Великий был золотым щитом, прикрывавшим Визерию. В течение столетий другие государства боялись даже приближаться к их берегам, зная, что тогда на них обрушится ярость дракона.
Если дракона нет, или он «сломан», то Визерию больше ничто не прикрывает. Хорошо, что андалурцы пока об этом не знали. Они поверили в иллюзию, и, оставалось только надеяться, что этого обмана хватит надолго.
В купальню пришла компания молодых и шумных служителей, и Кир решил, что ему пора возвращаться к себе. Пальцы на руках и ногах давно уже сморщились от воды.
Надев чистые одежды, и накинув на плечи плащ, он шел открытыми галереями к своим покоям. Ветер холодил влажные после купания волосы.
Оставалась еще одна вещь не дававшая ему покоя.
Кто-то пробрался в его запертую на ключ опочивальню, оставил книгу с вложенным в нее письмом, и заботливо зажег свечу. Это значило, что у генерала Тару, руководившего Тайной стражей, были свои люди везде.
Даже
