в подарок. У Джун пока всего один автограф. Но зато она удостоилась поцелуя!
— Поцелуя! — Вырвалось у меня. — Ух! Вот это да! А ты?
— А я — двух! — Сказала Фанни, засверкав глазами пуще прежнего. — При этом во время второго я сумела вырвать у него пучок волос. Он тут, рядом с сердцем.
Она указала на левый карман рубахи.
— Боже, Фанни. Ты просто безумная.
— Да, мне многие так говорят. Ну и что? Зато у меня его волосы есть. И галстук… Ава, помнишь этот галстук? — С этими словами Фанни расстегнула свою рубаху и продемонстрировала мне две конические чашечки бюстгальтера, похожие на снаряды, нацеленные прямо на меня, и розовый галстук, висящий на шее меж ними.
— Фанни, прикройся! Ну стыд же! Естественно, я его помню. Только почему он под рубашкой, а не на? Что ли тоже ближе к сердцу?
— И чтобы не спёрли, — ответила Фанни, неторопливо застёгиваясь. — А сидение от толчка увидеть хочешь? Он сидел на нём. Мы утащили.
— Боже! Нет, ты чокнутая, правда!
— Знаю-знаю. Зачем повторять? Я всё время слышу эту фразу. Особенно от нудных старых леди. Мне даже несколько раз говорили, что якобы есть такая психиатрическая лечебница, специальная, для элвисопоклонниц. Типа мне туда надо.
— А ты что?
— Ну что, я их лесом послала, естественно. Придумают всякое тоже!
— А как думаешь, эта больница действительно есть? Или это бабки старые придумали? — осторожно полюбопытствовала я.
— Говорят, что была, да закрылась, — ответила Фанни. — Я тут, у ворот, всяко-разное слышала. Якобы пытали там девчонок. А потом несколько пациенток сбежали — тут сказочке и конец. Хотя, если честно, я думаю, всё это выдумки. Кому и зачем музыкальных фанаток пытать придёт в голову? Разве что коммунистам. Но их у нас уж всех переловили, разве нет? Кроме того, здесь, у ворот, тусуются самые отъявленные поклонницы со всей страны. Я говорила со многими, но не встречала ни одной девчонки, которая бы сказала, что сама была в этой больнице.
— Ну да, — сказала я. — Пожалуй, что и выдумки… А скажи… Вообще, он дома? Он выходит?
— Дома, дома. А выходит или нет — по настроению… На Луну он собирается, ты слышала? Сейчас, небось, вещи пакует.
— Да слышала… А долго он там будет?
— Ходят слухи, дней десять. Ну, вместе с дорогой.
— Ох, блин, — я вздохнула. — Десять дней… Это жесть…
— Да не парься! — Фанни обняла меня за плечи. — Я не брошу в беде человека, который помог мне заполучить этот галстук! Пошли к нам в палатку, малышка! Эти десять дней ты проведёшь в самой лучшей компании!
* * *
Палатка изнутри была увешана фотографиями Понятно-Кого, а центральную стену её действительно украшал обещанный Фанни круг от унитаза. Впрочем, основное моё внимание привлёк не он, а лежащая под ним в палатке девушка, в которой я мгновенно узнала Джун — ту, из нашей палаты в психушке.
— О, привет! — сказала я.
— Привет! Я Джун.
— Ну, да, а я Ава. Ты помнишь меня?
Джун захлопала глазами удивлённо. Нет, не помнит.
— Мы с тобой в одной палате были. Ну?
— В какой палате?
— Ну ты что? В больнице для фанаток! Где ещё роботы утром нам делали эти свои «процедуры»! Ещё Джулия и Джуди с нами были. Кстати, знаешь, я про Джуди-то что выяснила?
Джун посмотрела на меня с ещё большим удивлением, чем до этого, а потом вопрошающе воззрилась на Фанни, беззвучно обращаясь к ней: кого это ты, дескать, привела к нам?
— Да шутит она так! — Сказала Фанни. — Я ей только что легенду про психушку рассказала. Вот она и сочиняет, что лежала там.
— А! — сказала Джун. — Крутая шутка. Я ведь прям почти поверила.
Я по её взгляду попыталась разгадать, не шутит ли на самом деле она. Взгляд был какой-то растерянный. Не такой оптимистичный, как больнице. Никаких смешинок в нём я не заметила. Получалось она, правда, что ль, забыла и меня, и тот дурдом?..
— Короче, Ава это моя давняя подруга, — заявила Фанни. — Она очень крута! Не боится лазить по стенам гостиниц и помогла мне мой галстук добыть.
— Ты мне льстишь.
— Вовсе нет. В общем, Ава поживёт немного с нами… Пока Элвис к нам не выйдет, да?
— Мне стыдно вас стеснять. Надеюсь, мне всё-таки не придётся торчать здесь все десять дней. Я немного побуду, потом, если окажется, что он действительно улетел на Луну, уеду в гостиницу, а потом…
— Ой, — сказала Фанни. — Да не парься! Пока его не будет, мы можем попытаться перелезть через забор и надыбать там себе всяких сокровищ! Или там в его бассейне искупаться! Это всяко веселее, чем в гостинице.
— Ага, — подала голос Джун. — Бегать по его лужайке, кататься спиной по траве, по которой он ходит и садиться верхом на каменных львов возле его дома — это тоже очень даже развлечение.
— Это не ты ли мне рассказывала, как слушала его храп через стенку, снаружи дома? — внезапно спросила я Джун.
— А, так это ещё в прошлом доме было… Так, постой! А откуда ты знаешь про это?
— Я медиум.
— Вот шутница, да? — сказала Фанни.
— Слушай, Фанни, — я решила сменить тему. — Спасибо за возможность тут пожить у вас. Вот возьми, компенсировать неудобство.
Я протянула ей несколько долларов. Фанни ломаться не стала:
— О, классно! Знакомьтесь пока что. А я как раз сгоняю за едой.
Она исчезла. Мы с Джун остались в палатке вдвоём.
— И всё-таки, откуда ты знаешь про то, что я слушала его храп? — беспокойно спросила Джун.
— Ты сама мне рассказала в психбольнице.
— Быть не может!
— А ещё тебя очень интересует цвет свитера, который Элвис носит в сцене у бассейна в «Тюремном роке».
— Так ты, что, правда медиум?!
— Джун, ну ты что? Готова поверить во всякую чушь, но не в то, что лежала со мною в одной палате?
Джун вздохнула.
— Я не помню психбольницу.
— Мы в мае там были. Шесть недель назад всего лишь где-то.
— Нет… Не знаю… Не помню, что делала в мае… Помню, в конце апреля мы много ругались с родителями из-за моего увлечения Элвисом… Потом мы поскандалили так сильно, что я убежала из дома, познакомилась с Фанни и стала жить здесь… Но это был уже июнь… А что же в мае?
— В мае психбольница.
— Можешь рассказать мне, как там было?
Я рассказала Джун про нашу палату, про воду со странным привкусом, про дурацкие упражнения, Бинга Кросби, робомедсестёр.
— Иногда мне снится, что какой-то страшный робот надевает мне на
