выбритое лицо, худощавая, широкоплечая фигура, уверенные движения. Камуфляж и повязка-бандана на голове на манер пиратской косынки.
Рита отметила, что у капитана приятное, даже красивое лицо, только рот великоват. Обычно русские, воюющие на «той» стороне, были для нее на одно лицо. И «снимать» их было легко. Иначе и не могло быть.
Рита вообще не любила русских, как и все в ее семье. Куда они все время лезут? Почему мешают жить другим народам и навязывают им свои взгляды? Ритин дед, в годы Второй мировой легионер войск СС, был награжден Железным крестом за храбрость. После войны он был выловлен НКВД и расстрелян.
Ну что, русский? Хотел чужой земли? Хотел отнять чужую свободу? Сам небось забрал не одну жизнь! Получай...
Палец Риты опять застрял на спусковом крючке. Капитан странным образом напоминал ей Гуннара. Хотя они вовсе не были похожи: Гуннар высокий, голубоглазый, с длинными светлыми волосами, и взгляд у него добрый, почти детский. Этот же пару раз так глянул...
Неожиданно в руках капитана появилась гитара, ее принес один из бойцов. Капитан слегка подкрутил колки и начал что-то наигрывать...
Надо стрелять, у нее не так уж много времени...
– Так, барышня! Приветствуем вас! – Рита вздрогнула, обернувшись, увидела двух здоровенных парней в камуфляже и косынках-банданах. Оба сжимали в руках укороченные десантные «АКСы».
– Приехали, мадам! – сказал первый, небритый и более высокий десантник.
Снайперская винтовка Драгунова была бесполезной вещью в такой ситуации, если бы даже Рита успела застрелить одного из десантников, второй бы непременно размозжил ей голову...
– Вставай, сука! – уже совершенно другим голосом приказал небритый. – Быстро!
– Вот, ротный, полюбуйся...
Небритый швырнул Риту прямо к ногам капитана. До этого он тащил ее за волосы, точнее за загривок, больно зажав пятерней и правое ухо.
– Сучара! Андрюха, покажи ее «эсвэдэшку»! – Десантник повернулся к своему молчаливому напарнику.
– Ах ты тварь, – один из бойцов ударил Риту ногой в живот.
Сбоку последовал удар в голову, чей-то армейский ботинок рассек женщине бровь.
– Она здесь со вчерашнего вечера паслась, – слышался голос небритого. – Мы ее с Андрюхой и срисовали. Вовремя взяли, она уже стрелять собралась.
– Ну что, погань? – Чья-то сильная рука схватила ее за короткие волосы и подняла голову. Страшное бородатое лицо, безумные от ненависти глаза русского спецназовца, парнишки лет двадцати, не больше. – Не надейся, насиловать не будем! Правильно, мужики?
– Такую суку? Разве что ее же винтарем! – Небольшая толпа зверела все больше.
– Нет, – решил тот, что держал снайпершу за волосы. – Мы ее между двух БТРов привяжем и разорвем...
Рита, парализованная ужасом, не могла вымолвить ни слова.
– Отставить! – прозвучал неожиданно негромкий, но властный голос. – Отвели душу, и хватит. Вы и так всю морду разбили. Достаточно, я сказал.
Капитан смотрел на Риту сверху вниз. Нет, капитан не был похож на Гуннара, густые брови, перебитый нос, широкий рот, выступающая нижняя челюсть. Разве что широко расставленные, понимающие, усталые глаза. Да, у Гуннара именно такие глаза.
– Ты действительно стреляла? – не отводя взгляда, спросил капитан. В отличие от своих бойцов он был спокоен.
Ответить Рита не могла, язык не слушался ее.
– Лучше будет, если ты ответишь на мои вопросы, – широко расставленные темные глаза продолжали изучать разбитое в кровь Ритино лицо. – Ты снайпер?
– Да, – наконец произнесла она.
– Понятно. – Капитан закусил нижнюю губу, взгляд стал жестче.
– Чо время теряем, ротный?! – раздалось сбоку. – Сейчас БТРы подкатим и...
– Спокойно, Гусев. – Капитан бросил быстрый взгляд в сторону. – Так ты снайпер. – Он снова смотрел на Риту. – И много ты... убила наших?
– Нет... – Это было неправдой, но ответить по-другому Рита не посмела. Тут вдруг земля под ногами медленно поехала и встала дыбом, а небо завалилось набок...
– Ты что, капитан? – донесся из пустоты страшный голос.
– Я сказал! – Второй голос звучал спокойно и уверенно. – Это приказ.
– Да я такой приказ...
– Обсуждать приказ не позволю, вы меня знаете.
– Ротный, ты не прав! Чо, мужики даром старались?
– Мужики сделали свое дело. Молодцы. А я тоже знаю, что делаю. Сами потом спасибо скажете. И хватит базара, бойцы!
На ватных ногах Рита с трудом шагала по Кара-Ругузу. Зимин шел за ее спиной, сжимая в руках десантный автомат: она каждую секунду ожидала пулю в затылок. Вот уже последний дом. Сейчас...
– А теперь иди отсюда, – услышала Рита и обернулась. – Обещаний мне от тебя не надо. Если попадешься нам еще раз, я больше вмешиваться не буду. Другим попадешься, тоже живой не уйдешь, сама знаешь. А теперь иди отсюда, – повторил он, развернулся и, не оборачиваясь, направился обратно.
Русский капитан не убил ее... Почему? Он был бы прав...
Акмалю она объяснила, что попала в плен и сумела бежать из зиндана – охрана напилась...
– Тебе повезло. – Полевой командир глядел недоверчиво. – Они могли убить тебя на месте. Да, этот Зимин тебе не по зубам...
Воюющую Ичкерию Рита покинула на следующий день. Теперь Рите предстояла иная работа, Кельт высоко ценил ее профессиональные качества.
Пауки в банке
Клименко еще раз перебрал варианты. Да, это единственное правильное решение. Арбитр, Гера и Сень Саныч превратились в разменные фигуры, ими придется пожертвовать. Ничего не поделаешь, в этой игре правила жесткие, а господину Кононову не повезло.
– Все трое со мной. – Клименко поставил на предохранитель свой «смит-и-вессон», он был неравнодушен к американским шпалерам. – Задача: расстрелять всех, кто остался в главном корпусе. Не только девок, а всех! Я сказал – всех! Отставить вопросы! – Попытавшийся открыть рот амбал поперхнулся. – Я иду первым! – Михаил, убрав пистолет в подмышечную кобуру, взял в руки испытанный десантный автомат.
Да, здесь уже ничего не попишешь, командир должен быть впереди.
– Повторяю последний раз, – шепотом обратился он к телохранителям. – Ураганный огонь! Кто не сдался, тот покойник. Кто сдался, тоже. Теперь только так.
– Начали! – Клименко поднялся в полный рост и открыл шквальный огонь. Свинцовый град обрушился в распахнутое окно терема...
– Миша... Помогите мне!
Перед Михаилом возник Щекарев. Он передвигался на четвереньках, блеклые губы тряслись, жирные щеки отвисли...
– Девки где? Где Гера? – рычал Клименко. Каждую минуту можно получить в лоб откуда-нибудь с антресолей...
– Они... у-ушли! – От клименковского рыка Щекарев затрясся еще сильней.
Правда, ушли. От такого свинцового шквала не убережешься, странно, как этот-то уцелел?
А сучка чухонская обманула. Или ошиблась? Ладно, это потом.
Егор Альбертович Кононов лежал посреди комнаты. Лицо было обезображено, большая часть пуль легла в голову, Арбитр так и не поверил, что его могут положить свои, и выпрямился, чтобы его узнали. Его
