глазах отошла назад, встав за спиной у Иль Кана.
— Что вы тут устроили? — лестница содрогнулась от громкого топота и присутствующие увидели старика-управляющего. — Драки строго запрещены! Хотите помериться силой — прочь за ворота!
— Уважаемый, — уверенно ответил Иль Кан, — эти парни пристали к моей жене и грязно оскорбляли её. Я прекрасно осведомлён о порядках, но был обязан защитить её честь.
— Мразь! — прошипел Альсвен. — Не верьте ему, он тот ещё лжец, а его баба…
— Я подтверждаю, — крикнул с лестницы трактирщик. — Они первыми подошли к молодой девушке и вели себя с ней весьма неподобающе. Я лично делал им замечание.
— Что ж, — ответил управляющий, — я не могу подвергать опасности наших дорогих постояльцев. Раз вы не можете вести себя цивилизованно, прошу всех вас прямо сейчас покинуть гостиный двор и поискать ночлег где-то ещё.
— А если откажемся? — с вызовом спросил Альсвен.
— Тогда я попрошу охрану двора применить силу и выкинуть вас за ворота.
Проворчав что-то нечленоразделённое, пятёрка неохотно покинула коридор и, переругиваясь, спустилась вниз по ступенькам.
— Мы приносим вам глубочайшие извинения за сей инцидент, — обратился управляющий к Кану с Эленой. — Я прослежу, чтобы они покинули эти стены как можно скорее, а затем подумаю, как могу компенсировать вам моральный ущерб.
— Спасибо, не стоит, — с лёгкой улыбкой ответил Иль Кан.
— Как скажете, — кивнул старик, и, глядя на Элену, добавил. — Я всё же настаиваю на розовом вине. Оно отлично снимет напряжение.
— Забудьте, — девушка устало махнула рукой. — Сейчас не до него.
Под пристальным взглядом Иль Кана Элена прошла в в комнату, демонстративно перешагнув через свои дорожные сумки, лежавшие на дощатом полу. Рывком схватив одну из них, она вытряхнула её содержимое на небольшой столик у окна и, взяв чистую ночную рубашку, ушла в закуток для мытья, от души хлопнув тонкой дощатой дверкой.
— Бесит, — ворчала она, усердно натирая кожу до красноты жёсткой мочалкой. — Да что он вообще о себе возомнил? Раскомандовался, блин: Элена, стоять! Элена, не вмешивайся!
— Элена, я всё слышу, — из-за двери послышался ехидный голос Иль Кана.
— А ты не стой под дверью! — рявкнула на него Элена, одним махом вылив на себя ушат воды и тут же взвизгнула. — Дьявол, почти ледяная!
— Ну извини, что не оставил горячей, — хмыкнул стоявший у двери генерал. — Ты же собралась на конюшню. Думал, до утра вообще сюда не заглянешь.
Обидевшись, она резко открыла дверь, в надежде попасть по Иль Кану, но он был проворнее и с лёгкостью увернулся. Его взгляд скользнул по её сердитому лицу, мокрым волосам и рубашке длиной чуть ниже бедра, открывающей стройные ноги.
Горло мгновенно пересохло и он едва сдержался, чтобы не сорвать с неё рубашку, мешавшую любоваться плавными линиями её тела.
Иль Кан с трудом отвёл взгляд от любимой, откашлялся, и, недовольно проговорил:
— С этой минуты, ты постоянно будешь находиться рядом со мной. Всё поняла?
— Нет конечно! — возмутилась Элена, расчёсывая волосы деревянным гребнем. — С какой стати? Я не твоя рабыня.
— Мне надоело, что ты вечно влипаешь в сомнительные приключения. Стоит оставить тебя одну, как тут же…
— Подожди-подожди, — перебила его Элена и, приблизившись к нему почти вплотную, обвила пальцами его запястье. — Ага, должно хватить.
— Чего хватить? — не понял он. Близость Элены нервировала его и приходилось тщательно контролировать каждый свой жест и движение.
— У меня моток верёвки лежит в сумке, — ответила она, демонстративно обхватив большим и указательным пальцами свою шею. — Прикидываю, хватит ли его на поводок для меня. Или ты предпочитаешь цепи?
“Я предпочитаю заткнуть твой рот поцелуем и сделать тебя своей как можно скорее”, — подумал генерал, отвернувшись от Элены.
— Ты перегибаешь палку, — ответил он, вглядываясь в ночные фонари за окном.
— Я одного понять не могу, — злилась она. — Когда мы только познакомились, ты сказал, что у меня отличный потенциал, обещал научить меня основам боя. Сказал что я могу принести неоценимую пользу отряду и что в итоге?
— Что в итоге? — повторил за ней Иль Кан.
— Ни одного урока, ни одной тренировки! Всё, что ты делаешь, это либо гонишь меня прочь, либо не даёшь мне проявить себя. Почему ты мне не дал хотя бы раз врезать этим придуркам? Они оскорбляли меня!
— Ты так и не поняла? — тихо усмехнулся лидер, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник.
— Да, я не поняла! Не надо оберегать меня от всего, что творится вокруг, не заставляй меня чувствовать себя слабой и бесполезной. Пойми, я не могу и не хочу во всём полагаться лишь на тебя. Я не хочу быть второй Яни в твоих глазах, от которой нет толку, одни лишь проблемы. Я хочу, чтобы ты видел сильную Элену, не ведающую страха! Элену, готовую прикрыть твою спину и биться бок о бок с тобой до конца.
— А ты не думала, чего хочу я? — повысил голос Иль Кан. — Всё, что я делал, было лишь для того, чтобы защитить тебя! Я не лгал, когда сказал, что у тебя сердце воина, скажу больше, ты — неогранённый алмаз. И что? Мне спокойно стоять и смотреть, как ты лезешь в самое пекло и нападаешь почти безоружная на пятерых парней? Я чуть с ума не сошёл, когда ты попала в Имперский Двор, был готов выйти с голыми руками против тирана и всех его псов!
— Не кричи на меня! — голос Элены предательски задрожал.
Иль Кан со всей силы хлопнул ладонями о подоконник и, развернувшись, решительно притянул её к себе. Мысли девушки мгновенно превратились в хаос, а сердце забилось так, что вот-вот могло выпрыгнуть из груди. Она осторожно посмотрела в глаза генерала и замерла, боясь пошевелиться.
— Сколько раз я едва не потерял тебя? Один? Два? Три? С меня хватит.
— Иль Кан, — она еле слышно произнесла его имя и это стало для него сигналом к действию.
Генерал впился в приоткрытые губы пламенным поцелуем, выбив из её головы все посторонние мысли. Из груди Элены вырвался чувственный стон и она ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна.
Ладони Иль Кана бесстыже задрали её рубашку и нетерпеливо заскользили по обнажённой коже, распаляя обоих.
— Нет, — хрипло прошептала Элена. Она упёрлась ослабшими руками в его грудь, стараясь отстраниться как можно дальше и выбраться из чувственного плена, пока не стало слишком поздно.
— Элен, — Иль Кан тяжело дышал и каждое слово давалось ему с большим трудом. — Что случилось?
— Не надо, — она одёрнула рубашку как можно ниже, и, повернувшись к нему спиной, принялась складывать лежащие на столе вещи в
