же самое, что и я? — тихо спросил я нахмурившегося адвоката, желая убедиться в реальности происходящего. Уж слишком это походило на сюрреалистический сон.
— Да, мы победили, — пожевав губу ответил Томас. — И видит Мерлин, это самый странный судебный процесс в моей карьере.
Наконец, когда порядок был восстановлен подоспевшими аврорами, которые выпроводили особо рьяно надрывающихся зевак, а лорд Гринграсс едва ли, не скрипя зубами огласил решение суда, Дамблдор поднялся со своего места и уверенно направился прямо к нам.
— Как ваш адвокат, я не советовал бы…
— Я знаю, Томас, — отмахнулся я от старика. — Но мне нужны ответы.
— Как пожелаете, — фыркнул Томас. — Тогда я, пожалуй, займусь документами.
Подозвав помощников, тот отправился к секретарю судебного заседания. Решение было вынесено, но официальные бумаги никто не отменял даже в магическом мире. Я же терпеливо ожидал неспешно подходящего мага.
— Сириус, — кивнул мне старик.
— Альбус, — в тон ему ответил я.
— У тебя, наверное, много вопросов, — по-отечески улыбнулся Дамблдор. — Я думаю, что мы, наконец, сможем поговорить. Тебе нужно забрать Гарри, составить тебе компанию?
Произнес он, намекая на предложение о встрече, которое тот послал сразу после моего освобождения, и которое практически сразу отправилось в камин. Тогда, я не был готов к этому разговору. Сейчас же… слишком многое я не понимал, чтобы отпустить нужные ответы.
— Да, — медленно произнес я. — Нам нужно многое обсудить…
— Вот и отлично! — хлопнул в ладоши маг. — Фоукс…
— Я не думаю, что… — уже начал возражать я, как только Дамблдор продолжил, но тут миг — и мир тонет в ослепительно яркой вспышке.
Глава 22
Знаешь, Гарри, я постоянно ищу и ищу нечто, какую-то маленькую деталь… Чего-то я не заметил… Что может
объяснить те ужасные события, которые произошли… Но каждый раз, когда я приближаюсь к ответу, он от меня ускользает.
Э то сводит с ума. (с. Дамблдор)
* * *
— …это обязательно… Какого Мордреда, Альбус?! — как только огненная птица, внезапно возникшая прямо над моим плечом, игнорируя все артефакты и пассивные охранные заклинания с легкостью прикоснулась ко мне своим крылом и перенесла меня неведомо куда, я отскочил в сторону от старика, наложив на себя самую мощную из защит.
— О… это всего лишь Фоукс, — ухмыльнулся в бороду старый волшебник, не высказывая впрочем никакой враждебности, гладя по голове ластящегося к нему зверя. — Удивительные существа фениксы. Их слезы способны излечить самые страшные раны, а пение — укрепляет мужество в чистых сердцем и вселяет страх в те сердца, которые замутнены…
— А еще, эти существа ХХХХ класса опасности, со смертоносным клювом и когтями, владением стихией огня, а также способны перемещать кого-угодно куда угодно, преодолевая большинство магических щитов, — прервал я его, оглядевшись и узнав окрестности деревни Оттери-Сент-Кэчпоул. — И я предупреждаю первый и последний раз, Альбус. Не стоит ему приближаться ко мне. Если ты не хочешь проверить, насколько бессмертно это существо.
— Курлы… — повернув голову на бок, посмотрела на меня эта курица внимательным взглядом, а затем исчезла в огненной вспышке.
— Мне кажется, ты его обидел, — укоризненно посмотрел на меня директор Хогвартса. — Феникс — очень кроткое создание, которое никогда никого не убивало, и питается только растениями…
— Да, я уже понял, так к чему был этот фарс? — вновь прервал я своего бывшего директора. Возможно, это было невежливо… ровно как и перемещать куда-то мага, не спрашивая его желания. А еще я знал, что Дамблдор ничего не делает просто так.
— Я отвечу, только позволь уточнить, ты спрашиваешь о Фоуксе, или же о собрании Визенгамота? — вновь улыбнулся старик.
— И о том, и о другом, — твердо ответил я. Мне нужны были ответы. И раз замысел Директора свел нас вместе именно сейчас — самое время их получить.
— Тогда я, пожалуй, начну со второго, если ты позволишь, — степенно двинулся Дамблдор в направлении дома Уизли, вынуждая меня следовать за ним. — Правда мой рассказ может затянуться… надеюсь ты сможешь немного подождать, прежде чем наконец заберешь Гарри к себе?
— Я подожду. За все эти годы, я научился терпению, — ответил я, не отказывая себе в удовольствии еще раз уколоть Дамблдора. Пока что только словесно.
— Замечательно. Как говорил один греческий мудрец — терпение-лучшее лекарство от любой беды. И я рад, что за столько лет ты также принял эту истину, — не повел и глазом Дамблдор. — Так вот, чтобы ответить на твой чрезвычайно важный вопрос, нужно взглянуть на ситуацию со стороны. Знаешь, в политике, как и в шахматах можно стать большим мастером лишь тогда, когда осознаешь собственные ошибки и слабости. Но выиграть, можно только тогда, когда осознаешь слабости соперника. И даже это не дает тебе явного преимущества. Лишь после того, как глубоко изучил известное, можно уверенно сделать шаг в сторону и окинуть взором общую картину. Именно она дает тебе необходимое преимущество.
— Очень занимательная лекция по шахматам, однако я не шахматист, и в целом хотел бы услышать хотя бы более-менее честный ответ на то, для чего все это! — не захотел я ввязываться в словесную баталию. Тяга Дамблдора к пространным речам, игра словами, все это было ожидаемо, но совсем не то, чего я ожидал от нашего разговора. — Может быть объяснишь, почему было нужно всеми силами мешать мне заботиться о Гарри, жертвовать своими «фигурами», репутацией, а после… просто отдать, когда «шахматная партия» была уже выиграна. Большое спасибо за решающий голос, конечно. Но к чему все это?!
— В этом то вся и проблема, что ты не шахматист, Сириус, — улыбнулся Дамблдор. — Ведь для шахматиста — проигрыш в партии, это всего лишь проигрыш. Для тебя же — скорее повод в злости разбить шахматную доску. Но вот в чем дело, под ее обломками может остаться лежать слишком много фигур. Несмотря на то, что к моему большому сожалению, видимо, в твоих глазах я приобрел для тебя статус врага — это не отменяет того факта, что я не хочу лишнего кровопролития, которое случиться после моей победы.
— Ты это о чем? — остановился я, вынуждая Дамблдора также остановиться, и повернуться ко мне лицом.
— О твоих планах прийти, и забрать Гарри не взирая на результат суда, и, разумеется, на все возможные последствия, — как само собой разумеющееся ответил Дамблдор.
— Ты…
— И нет, я не использовал ментальную магию, если ты подумал именно об этом. Иногда, все, что нужно — это немного опыта, и знания слабостей человека, чтобы понять как он будет действовать дальше. Любовь — это величайшая сила, и величайшая слабость одновременно. Она толкает
