очень любил их использовать.
– Не тяни, Забродов! Кончай меня быстрей!
– Ого! – словно удивился Илларион. – Это ты меня из чистого уважения решил по фамилии назвать или так с языка сорвалось? Не ожидал, не ожидал. А пришить тебя я всегда успею. Только я не за этим пришел. Ответь на мои вопросы и останешься жить. Посидеть, правда, придется, но не пожизненное, а если еще подсобишь, то будь уверен, десятки не оттянешь, как выйдешь и будешь вести тихую жизнь честного гражданина. Ну, так как ты решил, Фитиль? Выбирать тебе. Или содранный скальп и иголки под ногтями, или жизнь? Честно признаюсь, что я и сам не любитель пыток, но чего только не сделаешь ради друга.
– А где гарантии, что ты не пришьешь меня после того, как я тебе все расскажу, или не кинешь позже? А? – мрачно усмехнулся Фитиль.
– Гарантий тебе, Фитиль, никто не сможет дать. Я могу дать тебе только свое честное слово. Свои обещания я держу, и в этом ты бы смог убедиться, если бы видел здесь Бекаса. Только вот Монгол не поддержал моей инициативы. Я догадываюсь, отчего ты так со мной недружелюбен, но твои ребятки сами виноваты. Зачем было ввязывать сюда женщину? Да и ко мне домой еще приперлись. Это уже крайняя степень бескультурья! Пришлось мне их и повоспитывать немножко. Жаль только, с Монголом я так и не познакомился. Он мне машину испоганил. Но это все мелочи. Ты сам знаешь, что меня интересует.
Фитиль молчал и пытался прикинуть свои шансы, которые, честно говоря, были где-то у нуля. Конечно, если руководствоваться только личной неприязнью по отношению к Забродову, то можно считать, что песенка его спета и жизнь уже закончена. Этот псих не шутит и спокойно прибьет его здесь в квартире. Но если рассуждать здраво, то почему главные виновники, Мячиков и его шеф, находятся в стороне, когда за все отвечает Фитиль? Почему бы не предоставить возможность им попасть под раздачу? Забродов – парень серьезный, если смог безнаказанно позволить себе такие выходки, как в Торбеево. Отсюда напрашивается вывод: почему бы крыша Забродова не могла крышевать его, Фитиля, и спасти от расправы?
– Забродов, кто тебя крышует?
– Совсем нечестно задавать вопросы, когда ты еще не ответил на мои. Отвечай, Фитиль, и я обещаю, что ты будешь дышать воздухом и радоваться жизни.
Тут у Забродова зазвонил телефон. «Ого, – удивился Илларион, глядя на дисплей телефона. – Глазам своим не верю! Сам Сорокин мне ночью звонит. Наверное, что-то срочное, или, может, он просто в отместку звонит, думает, что я сейчас с женщиной или сплю».
– Да, я слушаю тебя. Что-то новенькое появилось?
– Но я же не ты, чтобы из-за какой-нибудь мелочи звонить в три часа ночи! – с иронией заметил Сорокин. – У меня есть кое-что важное…
– Извини, что перебиваю, но я спрошу первым, чтобы не забыть. Я ездил в редакцию газеты «Все о строительстве» и искал там одного журналиста. Его фамилия – Охотников. Увы, выяснилось, что он числится без вести пропавшим. Я с тобой хотел проконсультироваться по данному поводу.
– Что касается Охотникова, – Сорокин на мгновенье остановился, словно раздумывая, стоит ли продолжать разговор по телефону. – Забродов, может, мы лучше обсудим это при встрече, а не по телефону?
– Нет, Сорокин, давай лучше сейчас, – возразил Илларион, поглядывая на Фитиля. – Я думаю, что от нашего разговора зависит судьба одного товарища по кличке Фитиль.
– Ну, раз так, тогда другое дело. Получается очень захватывающий сюжет, хоть кино делай. Охотников имел контакты с Чубом. В университетские годы они были друзьями. Потом их пути-дорожки разошлись. До тех пор, пока Охотников не получил задание провести журналистское расследование. Обрисую в общих чертах. Компания якобы берется реставрировать дом, но вместо него строит новодел. И в результате двойной документации образуются некоторые излишки средств, которые не совсем порядочные граждане распихивают по своим карманам. Так вот, Охотников взялся за разоблачение этих махинаторов и собирался написать статью в газету…
– Ну и какое отношение имеет Чуб к этой истории? Друзья они, и что дальше? Мы с тобой тоже вроде как друзья…
– Ты, еще не дослушав, начинаешь перебивать. Сам же ждал от меня помощи. А теперь горит тебе в одном месте, – возмутился Сорокин и замолчал, как будто передумал рассказывать дальше. Когда же это молчание достигло своего апогея, он продолжил: – Чуб работает, точнее, работал в одной риелторской компании, «МосРиэлт». Это дочерняя структура холдинга «Новый век». «МосРиэлт» занимается реализацией недвижимости, которую строит «Новый век».
– А этот холдинг, как я понимаю, и занимается такими махинациями, – не удержался Забродов.
– Абсолютно верно. Кстати, как удалось установить следствию, Чуб и Охотников пропали в один и тот же день. Встретились для чего-то в Ботаническом саду при МГУ. Как ты думаешь, Забродов, для чего они встретились? Прояви смекалку.
– Само собой понятно, что не просто так, – проворчал Илларион, не любивший, когда Сорокин говорил загадками, хотя он сам частенько не брезговал таким способом подачи информации.
– Как я предполагаю, Охотников хотел получить от Чуба какие-то доказательства темных делишек «Нового века». Яснее ясного, что у Чуба было достаточно возможностей получить интересующую Охотникова информацию. Примерно в то же время, в том же саду одному парнишке раскроили череп бутылкой из-под водки, он, кстати, так и умер в больничке, не приходя в сознание. А жаль. Впоследствии его личность была установлена. Дважды судимый Дмитрий Бутов, член группировки Монгола. Интересная вырисовывается картина, правда? Там же были обнаружены два трупа. Тоже из группировки Монгола. Свидетели в один голос твердили, что стрелял Чуб. Примерно через день Чуба находят с простреленной головой в машине своего шефа Мячикова, гендиректора «МосРиэлта». Экспертизой было установлено, что в машине находился еще один человек, предположительно женщина. Но дальше этого дело так и не пошло. Мне кажется, этот свидетель мог бы кое-что рассказать. Дальше – больше, Забродов. Охотников без вести пропавший, Чуб застрелен. А через три недели неожиданное самоубийство Тихого.
– Извини, что перебиваю. Почему я тебя об Охотникове спрашивал. Да все дело в том, что он имел какие-то дела с Тихим.
– Вот как? – удивился Сорокин и обиженно прибавил: – Интересно, как тебе удается, Забродов, вызывать людей на откровенность. Почему-то, когда я вел это дело, никто и слова мне
