Если притерпеться, вода и правда была довольно приятной, но его смущала не температура, а само ощущение, похожее на масло. Будто влага липнет к коже, въедается в нее, делает грязной и скользкой. Подплыв к ториям, он задержал дыхание и нырнул, чтобы ненароком не задеть макушкой низко свесившуюся дугу симэнавы. За миг до этого он ясно услышал воронье карканье, а потом в непроглядной черноте озера возникли сияющие огни, они поднимались с глубины, становились все крупнее, ярче. Кента попытался всплыть или хотя уклониться от них, но сколько бы ни греб, поверхность не приближалась. Не успел он толком испугаться, как сияние охватило его, и он наконец-то оказался на воздухе.
Сначала он не понял, где очутился, потому что под ним была сухая земля, покрытая трещинами, серо-желтая, будто песок. Кента поднялся и обнаружил вокруг все тот же пейзаж, но при этом словно из другого времени – озеро пересохло, или его никогда тут не было, как не было и тории, вокруг только безжизненная пустошь, выжженная огнем и еще не оправившаяся после него. Стенки «чаши» покрывала копоть, но выше уже отбрасывали длинные тени нетронутые деревья. Кента поднял голову к небу и поразился тому, насколько оно было красным, будто там полыхал тот же пожар, что умертвил землю под ним. Такой свет делал багровым все, до чего дотягивался, и кожа Кенты, лишенная почти всей одежды, будто покрылась кровавой коркой. Над пустошью кружило воронье, разрывая тишину хриплым зловещим карканьем.
Кента не до конца представлял себе, где он, но догадывался, что это место очень и очень недоброе. В Ёми он ощущал подобное, но здесь давящая аура была гуще, собравшись в небольшом пространстве и став вязкой, как болотная трясина. Кента не желал тут находиться, однако же заставил себя осмотреть каждый сун в надежде найти подсказку.
Вороны кружили все ниже, их крики и хлопанье крыльев были единственными звуками, словно остальной мир за пределами низины не существовал вовсе.
– Прочь! – велел Кента громко, и собственный голос мало отличался от карканья. Жуткое кровавое небо следило за каждым его движением, напоминая огромный демонический глаз, полный голода, и в итоге Кента сдался.
Но как теперь вернуться?
Он встал на то место, где обнаружил себя впервые, и зажмурился. Сразу стало заметно, какая битва шла внутри него все это время: тьма ликовала, стремясь вырваться на волю, а внутренняя ки изо всех сил боролась с ней. И кто знает, к чему бы пришла эта борьба, если бы Кента вдруг не услышал Хизаши.
Ему и прежде, лишенному воли и тела, часто мерещились их разговоры. Так он наверняка пытался удержать свой гаснущий разум, но никогда голос Хизаши не звучал настолько четко и громко. Он звал по имени. Он указывал направление. Кента очень хотел ответить, но лишь открыл рот, как в него хлынула вода…
Он всплыл на поверхность почти у самого берега. От пережитого тело пылало жаром, и он больше не чувствовал холода, только нетерпение. Хотел скорее рассказать обо всем Хизаши, однако увидел, что того окружают люди. На миг растерявшись, Кента коснулся ногами дна и, моргнув, узнал знакомые лица.
– Кента! – первым воскликнул Мадока и ринулся к нему. – Подожди, я тебя вытащу!
Он диким кабаном ворвался в озеро, подняв тучу брызг, и Кента едва увернулся от его рук.
– Отстань от него, – велел Хизаши с безопасного расстояния. – Он не безногий, справится сам.
– А ты! – Джун мгновенно переключился, тыча пальцем в Хизаши. – Не сомневаюсь, что в итоге это не ты спасал Кенту, а он тебя.
Мацумото раздраженно открыл рот, но так ничего и не возразил.
– Перестаньте все, – грозно прозвенел из-за спин ребят девичий голосок. Чиёко вышла вперед и внимательно изучила Кенту. – С возвращением, Кента-кун.
От Кенты не укрылось, какими взглядами обменялись Джун и Арата, и его охватило неуместное смущение.
– Спасибо, – поблагодарил он, и Хизаши пришел на выручку, протянув одежду.
Все были здесь, целые и невредимые – это ли не счастье? Учида Юдай обменивался короткими фразами со своим «врагом» Мацумото, и складывалось впечатление, что они и впрямь успели каким-то чудом поладить. Даже колкости, которые они отпускали в попытках задеть друг друга, были признаком наконец-то зародившейся дружбы. Вокруг Сасаки вертелась молоденькая кицунэ, то и дело отвлекающаяся то на свой хвост, то на Юдая, норовя прихватить острыми зубами края его одежды. Сам Арата не изменился, разве что из взгляда ушла неуверенность и затравленность, изжить которую в условиях Дзисин ему так и не удалось даже с помощью товарищей. Чиёко…
То, как она смотрела на Кенту, отличалось от ее прежнего взгляда. Кенте становилось неловко от него, и он тут же отворачивался, чувствуя себя последним трусом.
– Значит, вас сюда направил старик с телегой мусора? – уточнил Хизаши, когда все успели обменяться с Кентой хотя бы парой слов. – Какое удачное совпадение. Этот Исао обладает поистине удивительным даром появляться вовремя в самых неожиданных местах.
Учида недоверчиво поджал губы, прежде чем вынужденно согласиться:
– Его будто послали нам небеса.
– Что-то до этого они не стремились помочь.
Арата кашлянул в кулак и сказал, когда все обернулись к нему:
– Если встретим Исао-сана снова, непременно спросим, если ему что скрывать. Сейчас же гораздо важнее понять, что мы можем сделать, чтобы освободить Куматани-куна.
Лиса тявкнула, выражая согласие. Сасаки погладил ее и добавил:
– Аканэ-сан хочет уйти отсюда. Может, хотя бы поднимемся к деревьям?
– Она у тебя вечно поджимает хвост, – фыркнул Хизаши.
– Она нашла твой след, Мацумото, – укорил его Мадока. – Если бы не кицунэ, мы бы никогда не поняли, что ты один отправился в старое святилище Инари.
– Это было неразумно, – вставил Арата.
– Ты мог все испортить, Мацумото, – прямо обвинил Юдай. – Скажи спасибо каким угодно богам или демонам за то, что вы оба уцелели и смогли добраться сюда.
Хизаши мигом ощетинился.
– Зато Кента с нами, и кто знает, что бы стало, потащи я вас за собой.
Юдай схватился за нагинату, Хизаши вздернул подбородок, готовый продолжать хоть в рукопашную, Кента знал этот упертый взгляд. Возможно, до полного взаимопонимания с фусинцем все еще было слишком далеко.
– Вы снова тратите драгоценное время, – осадила юношей Чиёко. Кента уже успел коротко поделиться самым основным, позволив Хизаши решать, сколько из своей истории он готов предать огласке. От себя ограничился лишь довольно сухим пересказом, опустив свои чувства и переживания. Времени действительно могло почти не остаться, а они не способны были даже поговорить без споров.
– Шаманка права, – сразу согласился Учида и принялся закреплять нагинату
