— Так это же этот... Ну, который!.. Так, значит, тот... Значит, тот мочила, что ли?
Хмель враз вылетел из голов Папиных “шестерок”.
Забинтованный лох незакрытой половиной лица был сильно похож на Иванова.
А как же водка?..
“Шестерки” бросились к Папе. Но Папа был в курсе дела, Папа смотрел ту же самую передачу, где в этот момент говорили медики:
— В настоящее время больной находится без сознания. В целом его состояние можно оценить как крайне тяжелое, так как он получил несколько огнестрельных ранений в область головы и груди. Причем пули прошли буквально в нескольких сантиметрах от жизненно важных органов....
— Но надежда есть? — спросила ведущая.
— Надежда умирает после пациентов. Умирает последней, — грустно пошутил врач.
На экране снова появился забинтованный, обмотанный проводами и обвешанный капельницами Иванов.
— Я их зубами, падл, порву! — злобно прошипел Папа.
И швырнул полупустую бутылку из-под водки в телевизор. Экран разлетелся на мелкие осколки. Как и надежды Папы на безмятежное будущее.
Иванов был жив.
Все еще жив.
Пока жив...
Глава шестьдесят первая
Телевизор смотрел не только Папа, телевизор смотрели многие. В том числе покушавшиеся на жизнь Иванова киллеры.
— Как же так, я же в него в упор, я же с метра стрелял! — ахнул киллер, стрелявший в Иванова из автомата. — Я же в него полрожка засадил!
— Значит, не туда засадил! Значит, промахнулся!
— Как же я мог промахнуться с метра! Он же как решето должен быть!
Вообще-то с метра промахнуться затруднительно. Особенно из автомата...
Киллеры внимательно посмотрели на своего приятеля. И переглянулись друг с другом.
— Да вы что, мужики?! Вы что думаете, что я специально мимо стрелял? Да зачем мне это нужно?.. Вроде незачем.
— Может, у него бронежилет был?
— Даже если был! Бронежилет с такого расстояния пулю не удержит.
— Может, их два было? Может, он их друг под друга надел?
Идея о двух бронежилетах звучала малоубедительно. Но, с другой стороны, он ведь как-то остался жив. Поэтому...
— Погодите, какой жилет, я же ему в голову стрелял! Контрольным! — вдруг вспомнил главный исполнитель.
Киллеры посмотрели на экран.
— Куда стрелял?
— Вот сюда.
В том месте, куда стрелял их приятель, сквозь бинты проступала кровь.
— У него что, и на башке броник был?
— Может, у него череп такой, ненормальный. Такой сверхпрочный.
— Как танк?
— Ну да, как танк...
Чего только не придумаешь, когда не знаешь, что подумать.
— Вообще-то такое бывает, — сказал кто-то. — Очень редко, но бывает. Например, у Кутузова было. Ему пуля в висок попала и чуть не полбашки снесла, а он жив остался. И потом Наполеона сделал.
Все облегченно вздохнули. Может, действительно он, как Кутузов?.. Наверное, как Кутузов. Потому что в противном случае придется предположить, что у него череп имеет стомиллиметровый броневой пояс.
— Нехорошо получилось, — выразил кто-то общую мысль.
Чего уж хорошего! Работа киллеров не терпит брака. Это тебе не токарь на заводе, который, запоров деталь, может ее тут же переточить. Допущенный киллером брак влечет куда более серьезные последствия. Недострелянная жертва после неудачного покушения может залечь на дно или, того хуже, выяснить, от кого поступил заказ, и, обидевшись, в свою очередь, заказать заказчиков.
Именно поэтому наемные убийцы в своем послужном списке обычно имеют один провал. После которого не имеют работы. И, значит, не имеют денег. К которым уже привыкли...
Единственная возможность избежать рекламаций и избежать нежелательного в кругах потенциальных заказчиков резонанса — это доделать недоделанное дело. Самим доделать. Бесплатно доделать. И как можно скорее доделать. Тогда промах спишут.
Короче, сам нагадил — сам подтирай... Что справедливо. И не подлежит обсуждению.
— Так в какой больнице, сказали, он лежит?..
Глава шестьдесят вторая
Иванов открыл глаза. Перед ним стоял человек в белом. И поодаль еще один человек и тоже в белом. И еще у Иванова сильно болела голова.
Он подумал о том, почему у него болит голова, и вспомнил, как стоял растянутый наручниками возле машины и как в него стреляли. В голову стреляли. В упор. Из пистолета...
Значит, эти люди в белом — ангелы. И значит, тот свет не выдумка, а действительно существует. Как приятно убедиться, что смерть — это не конец, а лишь начало чего-то нового и интересного.
Иванов радостно улыбнулся.
— Ему еще и весело, — обрадованно сказал ближний ангел знакомым голосом. Голосом майора Проскурина.
Значит, майора Проскурина тоже, понял Иванов. И даже обрадовался столь неожиданной встрече. Со знакомыми начинать новую жизнь как-то легче.
— Как вы, Иван Иванович?
Этот голос был тоже знаком. Этот голос принадлежал генералу Трофимову. И его тоже? У них там что на земле — мор прошел?
Белые фигуры приблизились и склонились над Ивановым.
Нет, рожи у них были не ангельские, были самые что ни на есть земные. И воняли табаком.
— Я что, жив? — расстроенно спросил Иванов.
— А вы думали, мы ангелы? — хохотнул генерал.
— Думал, — честно ответил Иванов. И спросил:
— Почему вы хотели меня убить?
— Если бы хотели — убили, — не очень учтиво ответил генерал Трофимов. — Никто вас не убивал. И не собирался. Кого убили — так это двойника, сыгравшего вашу роль. А теперь вы сыграете его.
— А как же это? — показал Иванов глазами на бинты.
— Это все ерунда — маскарад. А под ним царапины. Не могли же мы вас притащить в больницу целым и невредимым. Кто бы нам поверил без крови, что вы почти мертвый. Вот нам пришлось вас чуть-чуть продырявить. Но совсем чуть-чуть... Врачи, конечно, потом во всем разобрались, но с врачами мы договорились, а средний медперсонал считает, что вы почти уже покойник...
С врачами столковаться было легко — осматривавшим Иванова врачам генерал Трофимов сунул в нос удостоверение ФСБ и пообещал им десять лет лагерей за неправильно поставленный диагноз. После чего вручил ошарашенным врачам по шесть тысяч баксов наличными, заставив написать расписки. Получив которые сообщил, что посадит их на пять лет за взяточничество, если они кому-нибудь когда-нибудь ляпнут, что он показывал им удостоверение ФСБ. И это в лучшем случае, потому что в худшем их обвинят в хищении у пациентов органов с целью их перепродажи за границу и даже найдут пару почек в домашних холодильниках.
