я прикусываю губу, – остановиться. Лор. Хватит.
– Почему? – Его хриплый голос ветерком ложится на мой подбородок.
Когда он успел настолько приблизить лицо к моему?
И опять он двигается подо мной; перед глазами все светлеет, словно грот волшебным образом наполнился тысячей свечей. Я хлопаю по твердой груди ладонью, которая касалась… касалась той его части тела, к которой я не имею права прикасаться.
Ты моя пара, Фэллон. – Он проводит ногой по моей коже, как будто затачивает клинок о точильный камень, и из головы испаряются все мысли. – Ты вольна меня трогать, так же как я волен трогать тебя.
Слова падают в сознание, как камешки в колодец, погружаясь глубоко, въедаясь в мозг.
– Лор… – хриплю я. – Это неправильно. Ты…
Не мой.
Его губы касаются моего подбородка, а рука на талии сжимается и притягивает меня ближе, перемещая мои ягодицы по стальным мышцам своего бедра. В некоем отдаленном уголке сознания я кричу тряпичной кукле, в которую превратилась, чтобы она немедленно слезала с коленей мужчины.
Да притом без пяти минут женатого мужчины!
Обещания имеют для меня значение. Они должны иметь значения и для него.
Если я останусь на его коленях, то произойдет нечто, отчего я потеряю достоинство и стану не лучше ночных бабочек в «Дне кувшина». Гудящий позвоночник пронзает дрожью от стыда.
– Лор… хватит!
Он останавливается, но слишком поздно, поскольку жесткие волоски на его бедре задевают чувствительную точку между ног, и меня уносит…
Глава 50
Я плачу, достигая кульминации. Слезы, может, капают тихо, но чувство стыда оглушительное, почти настолько же, как наплыв внезапного наслаждения. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы она не дрожала.
Что я наделала?
Мне противно.
Я сама себе противна.
– Прости, – хриплю я, хотя отчасти он сам виноват. В конце концов, если бы он не усадил меня к себе на колени… Если бы не шевелил ногой…
– Фэллон, взгляни на меня. – Он заправляет мне за ухо прядь волос, упавшую на щеку.
Однако я продолжаю жмуриться, не в силах посмотреть на мужчину, которого использовала в качестве когтеточки. Затем пытаюсь оттолкнуться от его груди, но тело вялое, точно переваренная лапша. Руки падают, и я вся жалко съеживаюсь.
– Отпусти меня, Лор.
– Не отпущу, пока ты на меня не посмотришь.
Я чувствую прохладное прикосновение пальцев к мокрой щеке и резко отворачиваюсь.
– Не хочу на тебя смотреть.
Если посмотрю, то все произошедшее станет реальностью.
Он вздыхает.
– Ладно. Не смотри. Но послушай.
– Даже не пытайся убедить меня, что в случившемся нет ничего плохого из-за нашей магической связи! Ты женат… почти женат, и пусть ты, возможно, и не давал Алине обета верности, я не… не стану осквернять ваш будущий союз.
– Ее зовут Алёна. Не Алина.
Я рычу от того, что он решил сосредоточиться на произношении, а не на произошедшем.
Он проводит ногтями по моей шее.
– Фэллон… Не знаю, с чего ты решила, будто я женюсь на принцессе Глейса, но я не собираюсь идти с ней под венец.
Я искоса смотрю на него, изогнув брови.
– Ифе сказала, что вы уже почти заключили союз.
– Союз с ее отцом. Я никогда не собирался и не предлагал жениться на Алёне. Владимир предположил это, потому что так заключают союзы фейри.
– Но Данте сказал…
– Опять же, это лишь его предположение.
У меня отвисает челюсть.
– Но ты позволил мне в это поверить!
– Я думал, это поможет тебе смириться с тем фактом, что невозможно отвергнуть свою пару ни физически, ни эмоционально.
Челюсть со скрипом отвисает еще немного. Он убирает еще одну мокрую прядь с моего лица.
– Если только я не стану вечно-вороном, боюсь, ты застряла со мной навечно, мо крау.
Полагаю, он назвал меня «своей воронихой». Лор не поправляет.
– Значит, ты не помолвлен и не женат?
– Нет.
Я ловлю ладонью мощные удары его сердца.
– И никогда не был помолвлен?
– Ни на минуту.
– Ты… сволочь! – Я бью его по плечу, раня костяшки пальцев о дурацкий комок мышц и костей. – Поверить не могу, что ты позволил мне так думать!
Лор подносит ко рту мою ладонь, скользит по ней губами.
– Не повреди свои красивые пальчики. – Затем кладет мою ладонь себе на шею, опускает руку обратно под воду и обхватывает мое колено, после чего скользит ладонью вверх. Добравшись до ягодицы, щиплет и хрипло бормочет: – И не называй меня сволочью.
– Или что?
Его пальцы начинают поглаживать мои ягодицы.
– Ты меня отшлепаешь? – говорю я, фыркнув.
Улыбка в ответ – восхитительное чистое зло.
О боги, я попала в точку! Меня никогда не шлепали, и я гляжу на него, Потрясенная. Потрясенная и возбужденная. Как меня может возбудить угроза телесного наказания?
Он мнет мою ягодицу чуть сильнее, и с моих приоткрытых губ срывается стон. Лоркан мог бы выщипать мне ресницы одну за другой, и я сочла бы действо приятным.
– Морриган, ну и мысли проносятся у тебя в голове. – Он слегка фыркает. – Ничьи ресницы не пострадают.
Мое сердце, кажется, стало вязким и начало просачиваться сквозь ребра.
– Значит, ты ни с кем не связан? – переспрашиваю я одновременно с новым стоном.
– Еще как связан.
Ответ заглушает мои стоны.
– Я говорила не о делах насущных, а о делах любовных.
– Я тоже говорил о делах любовных. Я связан со своей парой, Фэллон. – Поблескивающий пар на его лице стирает черный грим. – Я связан с тобой.
– Магией. Не чувствами. Боги, не может быть, чтобы я тебе нравилась. Я старательно вела себя как стерва.
Его губы подергиваются.
– И меня впечатлила твоя самоотверженность. Временами я даже думал, что придется совершить подвиг, чтобы завоевать твое сердце.
– Ты завоевал не мое сердце, а только внимание.
Его грудь приподнимается с притворным вздохом.
– Значит, все же подвиг.
Я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Внезапно замечаю за его спиной движение. Нет, просто завиток пара. Однако он напоминает, что мы находимся в общественном месте.
– Никто не зайдет. – Лор обхватывает мое лицо ладонями, чтобы я не вертелась. – Я поставил наверху стражей и приказал никого не пускать.
Я тяжело сглатываю. Интересно, знают ли они о моем присутствии?
Он обводит большим пальцем контур моих губ.
– Морриган ниспослала мне дар.
Возможно, он передумает, когда узнает меня по-настоящему, тем не менее я прячу в укромном уголке памяти его слова, будто сошедшие прямиком со страниц одной из маминых старых книг.
Впрочем, Лор и сам представитель другого времени.
– Сколько тебе лет?
