обойдется дешевле.
Неделя началась весьма спокойно. Люди боятся, слушаются, думаю ещё и два отморозка жути нагнали по поводу моего приспособления, всё-таки кома дело такое, из которого можно и не вылезти совсем, а этого, я уверен, никто не хочет. Но все же для профилактики, за небольшую оплошность я по отцовски так сказать иногда поглаживаю того или иного бойца придавая дополнительный стимул для старания заряженными частицами.
Дерек со своим дружком были почти паиньками. Конечно, обиды и злоба из них не вышли, а скорее всего только усугубились, но актов открытой агрессии я не наблюдал и это несказанно радовало. Правда были попытки лёгкого саботажа при помощи неумело оформленных, завуалированных под тупость проступков. Естественно, я и все отделение мгновенно попало в немилость Ларссона, но получив свое заслуженное двойное наказание, которое, кстати, далось мне в этот раз очень тяжело, отчаиваться не стал и властью данной мне Розенкранцем удвоил наказание всем своим подопечным. А главным зачинщикам велел Максу принести две подушки из казармы и приказал им лежать на мягком газончике и отдыхать. Этим двоим силы ещё ой как понадобятся, хе-хе…
Но тут случился мать его великий полковник Сандерс вместе с Розенкранцем и Ларссоном, которые зашли воочию убедиться, что подающий надежды будущий сержант, то бишь я, активно занимается своим подразделением. Полковник долго распинал меня за… даже не знаю как сказать это мягче… Вот! За преступную халатность и вседозволенность в отношении личного состава.
Однако за меня неожиданно вступился лейтенант и дал возможность все объяснить прежде, чем меня лишили должности и всех регалий. Пришлось долго объяснять полковнику, что это такая метода воздействия на ярых зачинщиков беспредела всех мастей. Таким образом помимо страха передо мной у них ещё возникнет и страх не получить в морду от своих же товарищей, которые я уверен скрипя зубами наблюдают за отдыхом главных виновников их мучений.
В общем полковник долго переваривал полученную информацию о моем методе обучения и воздействии на личный состав и пялился на меня своими поросячьими, заплывшими жиром глазами, но проникся и отрицать работоспособность метода не стал. Даже пообещал премию выписать за сообразительность к выходным. После чего лейтенант рявкнул и двое снова завалились отдыхать на газон.
Методика воспитания показала себя просто великолепно и уже к вечеру было несколько конфликтных ситуаций с целью предотвратить действия двух никак не успокаивающихся рецидивистов. В общем народ быстро понял, что быть паиньками и контролировать своих нерадивых товарищей выгодней, чем наматывать дополнительные километры, пока виновники отдыхают.
В следующие пару дней попытки подорвать мой авторитет и всячески насолить мне были более вялыми и куда менее эффективными в связи с тем, что теперь все это натыкалась на активное противодействие коллектива, который не хотел лишний раз портить себе жизнь из-за обид и амбиций двух идиотов. К тому же люди поддерживающие грязную игру в случае их вычисления получали очень болезненную электрическую оплеуху, а это не могло не стимулировать.
Ну а в среду случилась ситуация, которая наверняка будет темой для всеобщего пересуда ещё долгое время. Во время занятий на полигоне, прямо во время учебного процесса, на единственное свободное место в центре приземлился весьма грозного вида летательный аппарат вооруженный по всем канонам и требованиям. Судя по тому, что в него никто не стрелял из многочисленных орудий корпуса, то его доступ был полностью санкционирован. Из него вышел здоровенный, бронированный мужик с эмблемой трехголового адского пса, ткнул в морду Ларссону какой-то электронный документ, указал на меня пальцем и бравый сержант чуть ли бегом метнулся ко мне озвучивать неожиданную новость под всеобщее недоумение. Если я правильно понял, то ребята из Цербера это чуть ли не первые в списке людей, которых нельзя расстраивать ни в коем случае.
Куда и зачем меня везли я понял уже через несколько минут, когда в маленьком окошке показались очертания научного корпуса, а меня через вход, о котором я до этого и знать не знал повели к уже подготовленной установке «Витязь-XS». Там меня, как и в прошлый раз встретили люди в белых халатах и ещё один бронированный монстр, в котором я узнал майора Шульгина.
— Капрал Гаррисон, — начал майор грубым, повелевающим тоном. — Я ознакомился с результатами прошлого раза и был приятно удивлен твоей выдержкой и стойкость даже не смотря на низкий боевой потенциал. Однако твоё состояние на момент выхода из установки считаю неудовлетворительным. В связи с этим была произведена калибровка оборудования воздействующего на центральную нервную систему. Мы заинтересованы в эффективности обучения, а не в том, чтобы спалить к хренам мозг обучающегося. Это понятно?
— Да, сэр! — отрапортовал я хоть и не особо понимая к чему такая спешка. Все равно ведь через пару дней оказался бы здесь. Но мне с моим званием вопросы задавать не положено.
— Дальше. Твоя сегодняшняя тренировка будет проходить в уже известном тебе режиме, но с одной отличительной особенностью — противник будет обладать возможностями воздействия на сознание, — мои уголки рта растянулись в нервной улыбке, а организм уже предчувствовал очередную жесть, а майор прищурившись начал сканировать меня взглядом. — Что-то не так боец?! Ответ «нет, сэр» меня не устроит.
— Сэр, это из-за инцидента в пустошах или потому что испытуемый конкретно я — его виновник?
— Телепатию можно условно поместить в категорию электромагнитного воздействия определенного диапазона. Тварь, что напала на тебя по заверениям экспертов с большой вероятностью являлась молодой малоопытной особью. Вчера ночью на патруль вблизи барьера из четырех человек напала такая же, но значительно старше. Она бы никогда не смогла победить их, но она заставила их сражаться друг с другом, а уже потом расправилась с последним. В этот раз ее получилось не только убить, но и засечь диапазон и интенсивность волновых колебаний. И именно в этом диапазоне мы будем на тебя давить. До тебя это испытание провалили пятнадцать человек. Показатели сопротивления у них в несколько раз меньше, чем были у тебя на нашей базе. Не знаю уж как тебе
