здраво заметил Им-Трайнис. — Потому вместе в форт заедем. А после и до трактира доберёмся.
Дерел думал иначе, но спорить с другом сил не было.
— Ладно, — сказал он, укладываясь на дно телеги. — Будь по-твоему.
Глядя на острые верхушки внутренних оград, с двух сторон проплывавшие вдоль бортов повозки, он до самой остановки размышлял, не пришла ли пора навсегда распрощаться с приграничьем.
Фиолетовый туман
I
Правое заднее колесо телеги скрипело, хотя Орд смазывал ось совсем недавно.
— Нехорошо энто, — пробормотал он. — Вот, в Ниворед прибудем, нужно будет снять и…
Телегу неожиданно подбросило на ухабе. В центре днища что-то затрещало, тяжёлые бочонки с глухим стуком столкнулись.
Орд громко выругался. Позади послышалось невнятное мычание: толчок разбудил дремавшего Дигмала — мужа сестры Орда. Приподнявшись, Дигмал окинул мутным взглядом окрестности, утонувшие в серо-синем сумраке, что-то вопросительно буркнул и, не дожидаясь ответа, повалился назад.
Переложив вожжи в одну руку, Орд зашарил другой рядом бедром. Нащупав глиняную бутылку, поднёс к лицу, зубами выдернул деревянную пробку. Втянув носом острый кислый запах домашней браги, выплюнул затычку на колени. Отхлебнув, прислушался к раздавшимся в темноте проклятьям: похоже, катившая следом телега налетела на ту же выбоину. Ухмыльнувшись, Орд выпил ещё, прикидывая, не побил ли Тауп товар.
Дигмал и Орд направлялись в Ниворед на осеннюю ярмарку — самую крупную в этой части Эмайна. Каждый год, на две недели рядом с посёлком вырастал целый городок из подвод, фургонов, возов и кибиток съехавшихся отовсюду селян, торговцев, ремесленников и прочего люда. В эти дни здесь можно было купить или выменять всё что угодно: зерно, ткани, украшения, одежду, инструменты, оружие, амулеты, лекарственные снадобья, игрушки, животных… Те же Орд и Дигмал везли из Фумина бочонки с диким мёдом и сушёными ягодами, куньи, волчьи и беличьи шкуры, да пару мешков лесных орехов. Гончар Тауп намеревался продать на ярмарке посуду. А Приян, его подмастерье, прихватил несколько десятков вязанок белых грибов и едва ли не стог целебных трав.
Думая о скрытых сгустившейся тьмой попутчиках, Орд решил, что уж им-то добрая торговля обеспечена: миски, плошки и кувшины Таупа отличались не только прочностью, но и красотой, потому люди их охотно покупали.
«Хотя и нам с зятьком неча жалиться, — рассуждал Орд. — На пушнину и мёд спрос завсегда знатный. А шкурки-то и подороже Тауповой посуды будут…»
Ободрённый этой мыслью, он вновь приложился к бутылке.
Когда бражка почти закончилась, а до рассвета ещё было далеко, возница начал клевать носом. Некоторое время Орд боролся с сонливостью, но постепенно сдался, убаюканный ровным топотом копыт и ритмичным поскрипыванием колеса. Он не увидел, как далеко впереди, в стороне от дороги зажёгся неясный сиреневый огонёк, почти сразу скрывшись в густых клубах тумана. Казалось, бесплотные завитки, подсвеченные тусклым фиолетовым пламенем, выползают прямо из земли, поднимаясь выше и распространяясь в стороны.
Словно почуяв недоброе, запряжённая в телегу лошадь остановилась, захрапела, нервно переступая ногами. Орд разлепил глаза и потряс головой, решив поперву, что мерцавшее фиолетовое облако ему примерещилось.
— Чаво случилося? — раздался за спиной беспокойный, хрипловатый со сна шёпот Дигмала.
— Да демон разберёт, — не отрывая взгляда от колыхавшейся зыбкой завесы, ответил Орд, чуть гнусавя из-за перебитого в давнем бою носа.
Рыскнув глазами по сторонам, Орд цапнул кожаную шапку с металлическими накладками. Быстро напялив, подхватил лежавший рядом топорик. Последним взялся за круглый деревянный щит с помятым умбоном. Спрыгнув с телеги, прислушался.
— Што за невидаль? — вновь раздался голос Дигмала, углядевшего, наконец, фиолетовый туман.
По раздавшемуся звуку Орд понял, что зять взводит самострел.
— Сиди здеся, гляди в оба. А я разведаю, — скомандовал Орд. И тут же стремительно развернулся, услыхав позади звук шагов.
— Чаво такое? Чаво встали? — раздался голос из темноты. — А енто там чаво?
Узнав Таупа, Орд опустил топор. Дигмал, едва удержавшийся от выстрела, раздражённо выругался.
— Хер знает, — отозвался Орд. — Вертайся да предупреди свово парня: не ровён час, драться придётся. Хватайте оружие да будьте настороже.
Гончар, не отвечая, поспешил назад.
— Кликну — мчи на подмогу, — бросил Орд родичу.
Прикрывшись щитом, держа топорик на изготовку, он осторожно двинулся к призрачной преграде.
Дигмал, нервозно поглаживая спусковой рычаг самострела, глядел, как силуэт шурина мелькнул на мгновение, подсвеченный фиолетовым ореолом, и тут же растворился в мерцавшей мгле.
Тишина давила: не слышалось ни звука шагов, ни шелеста листьев. Даже лошади будто окаменели и перестали храпеть. Дигмал и сам застыл, словно боясь пошевелиться. Лишь вздрогнул, приметив контуры фигуры, вынырнувшей из странного облака. Прицелившись в тёмное пятно, медлил с выстрелом, гадая, Орд это или нет. Лишь услыхав знакомое сопение, чуть расслабился и опустил самострел.
— Ну, чего там?
Орд, не отвечая, приближался. Оказавшись рядом с телегой, сдавленно шепнул:
— Подь сюды.
— Нашёл чего? — с нервным возбуждением спросил Дигмал, склоняясь к нему.
Вместо ответа, Орд чётким движением опытного солдата вогнал лезвие топора в висок зятя. Оставив свисавшее с подводы тело, крадучись направился к телеге гончара.
Тауп стоял возле повозки, сжимая в потных ладонях тяжёлую рогатину. Он слышал звук смертельного удара, но не понимал, что произошло: ночь была беззвёздной. Спустя несколько мгновений, гончар с ужасом увидел пару глаз, горевших, точно тусклые фиолетовые светляки. И не успев вскрикнуть, упал с проломленным черепом.
Подмастерье, худощавый пятнадцатилетний паренёк, осознав, что случилось неладное, соскочил с подводы и с громкими воплями понёсся прочь. Орд бросился вдогон.
Долго бежать не пришлось: споткнувшись в темноте, мальчишка покатился по земле. Орд, уверенно двигаясь во мраке, мигом оказался возле него. Прикончив подмастерье гончара так же, как остальных, убийца неторопливо вернулся в невесомые объятия фиолетового тумана. Подойдя к обочине, он, выронив щит, обернулся к невидимому в темноте лугу. Несколько ударов сердца стоял абсолютно неподвижно — даже не дышал.
А потом вдруг начал танцевать.
Орд двигался по кругу, неуклюже выбрасывая ноги в стороны, беспорядочно размахивая руками и разбрызгивая кровь с топора. После шестого круга обезумевший мужчина начал с подвыванием выводить неблагозвучную мелодию. Странный напев становился всё быстрее — как и движения Орда. От постоянных рывков с его головы слетел шлем, а конечности дёргались, точно жили собственной жизнью. Внезапно
