комнате туда и обратно.
Хюльда топнула ногой.
– У меня нет на это времени. Мерритт в опасности. Я никогда тебя не прощу, если он умрет. Я никогда…
– Потом были новые услуги, – выдавила Мира. – Моя сестра тоже заболела. Моя подруга, у нее муж был пьяница… Ей требовались охранные чары, чтобы защищаться. Я знала, что Морис – Сайлас – может все это сделать. Я знала, что он всегда выполнит свою часть сделки. Он – человек слова.
Хюльда фыркнула.
– Поэтому я еще несколько раз к нему обращалась. Всегда в обмен на что-то. На новую личность, новые документы… а БИХОК был на грани.
Хюльда сняла очки и потерла глаза.
– Ты никогда ничего об этом не говорила.
– Мы теряли финансирование. Магические дома становятся все более редкими, особенно в Штатах. Сайлас согласился поездить вокруг и наделить дома с большим потенциалом чарами, чтобы мы могли остаться в деле. Чтобы ты могла остаться здесь.
Хюльда резко надела очки.
– Не притворяйся, что делала это ради меня.
Мира побледнела.
– В качестве следующей платы он хотел Уимбрел Хаус. Я не знаю, как он узнал о нем. Он, наверное, прочитал мои мысли или залез в наши записи.
Теперь ходить принялась Хюльда.
– Почему?
– В нем есть чары, которые он хочет.
Она рывком развернулась к начальнице.
– Значит, ты знала, что он принялся за старое. Ты знала, что он забирает магию.
– У дома, Хюльда!
– У Мерритта! – парировала она. – У меня!
– Ты должна была уехать! – выкрикнула Мира, по комнате прошло эхо. Обе они замерли на несколько секунд после этого взрыва.
Успокоившись, Мира сказала:
– Почему, как ты думаешь, я так старалась вытащить тебя из того дома? Я отказывалась отписывать его ему, пока не убедилась бы, что ты в безопасности! Он даже пытался его купить!
– И ты великолепно справилась! Каким бы надежным ты не считала этого… этого преступника, он – эгоистичный, жаждущий власти монстр, которого ты на нас натравила!
На глазах Миры выступили слезы. Она устало опустилась на кровать.
– Я знаю, – прошептала она плача. – Я знаю. Мне жаль.
– Скажи мне, где он. Ты мне должна.
– Он убьет тебя.
– Скажи мне, где он, – давила Хюльда. – Уж конечно, ты не была так наивна, что помогала ему, не вытащив эту информацию из его мыслей.
Мира обхватила руками голову. Всхлипнула.
Хюльда снова присела перед ней на корточки.
– Мира. У меня заканчивается время.
– Маршфилд, – прошептала она. – Он под Маршфилдом, в полуразвалившемся доме с вальмовой крышей[20].
Картинка возникла в голове Хюльды: картинка, которую Мира, вне всяких сомнений, выкрала у мистера Хогвуда. Хюльда отчетливо увидела покосившийся трехэтажный дом, большой дуб перед ним, окружающие поля.
Она сумеет его отыскать.
– Если моя жизнь тебе небезразлична, ты сейчас разбудишь городской дозор и вышлешь их следом, – сказала она. – Потому что я еду. И я забираю твою лошадь.
Поднявшись на ноги, Хюльда схватила свой фонарь и поспешила прочь из комнаты, не оставив после себя ни капли благодарности.
Глава 31
15 октября 1846, Маршфилд, Массачусетс
Чем дальше Хюльда отъезжала от города, тем гуще становился лес. Кедры, березы и дубы сбивались все плотнее. Днем их осенние кроны наверняка казались бы приятными глазу, несли бы покой. Но во тьме они были тенями, стенами и препятствиями, наводящими ужас как на нее, так и на кроткую кобылку Миры.
Хюльда никогда не отыскала бы это место, если бы Мира не впечатала образы в ее мозг. Образы, которых Мира и сама не должна была иметь, но Хюльда прибережет свое негодование на потом. Она скакала в гонке со временем. Гонке, в которой у нее, хотелось бы верить, преимущество, потому что ей не нужно было тащить с собой пленника.
Бедная лошадь совсем выбилась из сил, когда Хюльда добралась до искомого дома. Это была постройка начала восемнадцатого века, в плохом состоянии, едва различимая с узкой грунтовой дорожки, ведущей к ней. Ее стены были темные и немного впалые, свет в окнах не горел, крыша прогнулась так, что, казалось, одного сильного снегопада хватит, чтобы все здание рухнуло. Она свела лошадь с тропы на некотором расстоянии от дома, потому что не хотела, чтобы ее услышали, хотя шум бегущего неподалеку неглубокого канала несколько заглушал ее шаги. Шепотом извинившись перед кобылой за то, что не сможет сейчас ей заняться, Хюльда подняла руками юбки и прокралась к дому.
Он казался заброшенным. Не было слышно ни единого звука, свидетельствующего о присутствии людей, только тихое журчание вод канала. В животе разливалось нехорошее ощущение. Мира пустила ее по ложному следу? Конечно же, она не могла так сильно отступиться от добра… и, конечно же, Хюльда не могла обогнать мистера Хогвуда на пути к его тайному жилищу.
А затем носок ботинка ударился обо что-то, напоминающее очень твердый камень, но на деле оказавшееся охранной стеной, очень похожей на ту, что Мерритт случайно выставил в тот день в Уимбрел Хаусе.
Поджав губы, Хюльда провела рукой по стене из чар. Она, казалось, окружала весь дом. Нечто настолько большое мог создать лишь очень сильный волшебник, а это значило, что Хюльда, по крайней мере, в нужном месте. Ступая очень легко, пошла вдоль стены, чтобы проверить, не подступает ли та на каком-то участке ближе к дому. Стена соединялась с каналом и тянулась дальше оттуда. Лунный свет отражался от воды.
Где-то вдалеке залаяла собака. Хюльда напряглась, прислушиваясь, и сунула руку в сумку в поисках чего-то, чем могла бы защищаться. Собака залаяла вновь – и Хюльда замерла. Звук был не далеким, а приглушенным. Третий залп лая, четвертый. Встав на колени, Хюльда прижала ухо к земле как раз в тот миг, когда раздался визг, и зверь затих.
«Под землей», – подумала она. Мистер Хогвуд устроил себе логово под землей, где его невозможно найти. Совсем как в Горс Энде. Со всеми теми чарами, что он украл, он наверняка сумел выкопать его очень быстро.
Уверенность звенела в ее костях. Хотя найти вход в темноте будет непросто, а у нее не было времени. Ну и к тому же, если Хогвуд поставил и другие охранные чары, более смертельные, чем невидимые стены, она может угодить в большие неприятности.
Думай, Хюльда. Она порылась в сумке. Огнестрельного оружия у нее не было – она толком и не знала, как его использовать, да и едва ли собиралась бродить по ночным бостонским улицам, пытаясь его раздобыть. Единственное, что сгодилось бы в качестве оружия, –
