Забрал мой НАЗ!
И зарыдала, забилась в истерике.
Первобытная ярость застила глаза.
Подлая мразота!
Никогда, больше никогда, я не оставлю подобной твари за спиной. И неважно в каком она облике, мужском или женском — убью! Если бы это сделал сразу… выплатил бы штраф, налицо нападение на меня с целью нанесения телесных, не совместимых с жизнью. Я чувствовал, что именно вот в этот миг то хорошее, так называемое «человеческое», которое боролось, молилось вместе с девицей, чтобы получился лишь НАЗ, а не заниматься членовредительством, было раздавлено под смех внутреннего циника.
Убивать нелегко? Женщина? Какая тебе разница, если ты по ее вине сейчас сам отправишься в Долину Вечной Охоты?
— Надо же? Ну-ну, — участливо покивал тот, а затем ухмыльнулся, поворачивая голову в мою сторону, — Ай-я-яй-я-яй… Стаф, вот не понимаю, такое ощущение, что тебя в зоопарке для особо буйных отловили, и в наказание к нам скинули. Ведь не зря же ты по лесам и весям ночами шарился. Намордник потерял? В город не пускали? Не успею отойти на пять минут, как ты то всякое зверье грохаешь, то теперь до одногруппников добрался. Понимаю тебе крысан не понравился — видок мерезкий. Панголин… Тоже в нем хорошего мало, да и нечего плеваться! Маунах… а что он по углам шкерится?… Но товарищи, боевые верные друзья-то тебе чем досадили? Без кепки ходят? — а затем с такой же ехидной рожей повернулся к Гарпии, — Рассказывай…
Оказалось все выглядело следующим образом: меня попросили подвинуться, но вдруг совершенно неожиданно я набросился на Рыжего, потому что «бешеный», а Гарпия пыталась разнять. Лютик мира! Но куда там… После чего запугав всех вокруг ножом, обещая нанести тяжкие увечья, силой забрал у нее НАЗ, как у самой слабой. Она сопротивлялась до конца, «бедняфка», но никто не помог, и вот теперь рассказывает учителю, в надежде на справедливость, какой башибузук у него под боком образовался:
— Справедливость, говоришь? Но ты все сделала правильно! Да, правильно! — одобрительно рубанул Джоре и даже хлопнул по колену ладонью, а девка чуть победно улыбнулась. Или они совсем были тупыми, или не слышали явной издевки в голосе наставника: — Стаф, подвинься, пожалуйста…
Сдвинулся. Я давно заметил, куда был направлен взгляд командира. Под скамью, где в пыли валялся охотничий нож. Не успела дамочка подобрать или впопыхах забыла про его существование.
— Грин, ты попробуй, может, это просто на меня он не бросается? Аллергия типа?
Продолжил цирковой номер весельчак. Было бы еще с чего смеяться. История повторилась. Ни бывший зек, ни я не посмели возразить. Неожиданно сенсей перешел на серьезный тон:
— А теперь все и по порядку, каждый лживый ответ — пять секунд боли. Быкан, как самый разумный, рассказывай, светик, не томись…
В изложении здоровяка, который сразу же принялся говорить четко, правдиво и по существу, история принимала несколько иной вид. Так, действительно, не ошибся мой внутренний компьютер, просчитывая варианты, они решили просто «слегка проучить зазнайку, чтобы нос не задирал». Договорились об акте возмездия практически сразу, еще у Вилли, нужен был лишь случай и повод. Вот он и нашелся. Почему так? Потому что их за «грязь» считаю, а себя называю только «черным», хотя такой же, как и они. По тени промелькнувшей по лицу сенсея, учитывая, как тот относился к равенству, было ясно: выстрел попал в цель. Только не в ту, на которую рассчитывали снайперы.
Озвучил и конечный результат.
— А вы что не вмешались? — спросил у влюбленных неожиданно Джоре.
— Нам это нужно? Мы сами по себе, — взял ответственность на себя Грин, — Две собаки дерутся, зачем лезть?
— Ясно. Стаф, имеешь к ним претензии? — иметь-то я имел. И много. Но лишь отрицательно мотнул головой. Не время, да и взял с них НАЗ. — Слушаем сюда, повторять не буду. Вы легко отделались. Спасибо вашему одногруппнику, пожалел, вас убогих. Вы действительно, как он правильно считает вас, реальная пока «грязь». Кроме Стафа. Он подает надежды, что таки станет «черным», — речь сенсея вновь прибавила мне положительной кармы, как выяснилось, я еще и кого-то кем-то считаю, — На первый раз, прощаю. А это, чтобы помнили!
И троица свалилась от Плети. Секунды на три ее Джоре врубил. Вот у кого учиться надо жестокости. И научусь!
Тот повернулся ко мне и сказал очень серьезным тоном:
— Ты же должен извлечь урок. Напали несколько противников, убивай, кого можешь и как можно быстрее — дольше проживешь. И всегда думай о тех, кто может напасть со спины. Контролируй. И еще… ты умеешь заводить друзей! — хохотнул. — На всю жизнь считай, завел. Не забудут. Минут через десять-пятнадцать затормозим. Готовься, лечить тебя будем от синдрома Арни. И лук обязательно захвати.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
5
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Мерный перестук копыт, чуть покачивающийся пол фургона, может, кого-то и убаюкивали, но не меня. Хотя по лицу вряд ли кому-то удалось понять, что я сжат, куда той пружине. Напустил безразличный вид, с надменной холодностью смотря по сторонам. Пострадавшие старались не поворачивать головы в сторону обидчика и сразу прятали взгляды, когда мой останавливался на них. Бойтесь, сукины дети! Бойтесь! Внутри леденящий огонь — мне предстояло пройти еще одно смертельное испытание.
Боялся ли его?
Прислушался к себе, и неожиданно понял — нет. Странное состояние отнюдь не апатии, покорности Судьбе, наоборот — желание как можно скорее начать действовать, а сердце, будто ждало этого момента. Оно жаждало его, желая гнать только адреналин по венам, пьянея и дурея от чистой энергии.
Вот это химия! Или не в ней дело?
Точнее, не только в ней?
Неожиданно опять возвратился в прошлое, действительно, вспомнить, мать его так, все. Да, лучше бы не бередил старые раны! Образы уже случившегося настолько яркие, что я даже ощутил фантомный запах волос
