с заведения первой гильдии, но дело того стоит.
– Ну, а если пример окажется заразительным? Если и другие…
– Не окажется! – решительно отрезал Джервис. – Я в этом уверен.
И после недолгой паузы добавил:
– Между бесстрашным героем и полусумасшедшим есть большая разница. Первого толпа готова носить на руках, над вторым будет либо смеяться, либо обходить с опаской…
Как всегда, Первый оказался прав. Желающих последовать примеру Кайенна не нашлось. А за хозяином «Ласточки» накрепко закрепилось прозвище: «Не такой, как все».
* * *
Ребенок, улыбнувшись, радостно залепетал, протянул к нему свои ручонки, и сердце Правителя словно воспарило в сияющую высь. Сколько ни твердила ему Тамира, что маленький Делор улыбается всем подряд и что пока не может уверенно поймать даже игрушки, подвешенные над кроваткой, Ригун не верил ей. Точнее, не хотел верить.
Его сын узнает отца, улыбается ему и пытается обнять! По-другому и быть не может.
Он с радостью ощущал, насколько тяжелее стал малыш, с восторгом смотрел на толстенькие розовые щечки, на крепенькие пальчики с аккуратно подстриженными ноготками и невольно усмехался, видя краем глаза, как нервничает кормилица, готовая в любую секунду рвануться вперед и подхватить ребенка, если неловкий папаша вдруг выронит его…
Какая она смешная! Да разве можно уронить такое чудо?!
– Ты видишь? Он все больше и больше походит на тебя! – с нескрываемой гордостью сказала Тамира.
– Надеюсь, я не такой пухленький! – рассмеялся Правитель.
* * *
Кайенн, стоя в холле гостиницы в нескольких шагах от главного входа, приветствовал Хранителя Печати с должной вежливостью, но без тени раболепного подобострастия, не в пример привратнику, склонившемуся перед графом чуть ли не до пола. Поклон владельца гостиницы, почтительный и вместе с тем исполненный достоинства, удивительно изящный для такого крепкого человека – ходячей груды мышц, укрытых белоснежной сорочкой, красным жилетом и черными тугими рейтузами, заправленными в невысокие кожаные сапоги с загнутыми носками, – сделал бы честь даже потомственному дворянину.
Шруберт пребывал в прескверном настроении отчасти из-за расшалившейся печени, но главным образом потому, что стражники Хольга, ожидавшие своего господина возле главного входа, отнеслись к нему безо всякого почтения, будто к гостинице подъехал не граф, член Тайного Совета, а какой-то нищий эсквайр. Однако он не счел необходимым срывать раздражение на хозяине «Ласточки». Уж он-то за стражников его заклятого врага точно не отвечает! А с тех невеж и мужланов что взять, они всего лишь следуют примеру, который у них перед глазами! Известно же: каков господин, таков и слуга…
– Меня должны ожидать, – сказал Шруберт, машинально окинув взглядом холл «Ласточки» и с одобрением отметив безукоризненную чистоту: квадратные черные и белые плитки пола, выложенные в шахматном порядке, высокие массивные вазы, стоящие по углам, стены, перила и ступени витой лестницы, ведущей на второй этаж, – все буквально сияло. Нигде не было даже пылинки; позолоченная рамка, обрамлявшая патент первой гильдии, висящий на стене возле массивной двустворчатой двери, горела ярким огнем, и можно было смело биться о заклад, что на ней не найдешь самого малого пятнышка или отпечатка пальца. И цветы, топорщившиеся из горловин ваз, наверняка еще сегодня на рассвете украшали грядки садовников: как ни вглядывался Шруберт, он не смог разглядеть ни одного увядшего лепестка.
Да, именно так: «меня должны ожидать», это самое лучшее объяснение. Сразу станет ясно, кто главнее.
– Совершенно верно, ваше сиятельство! – уверенным, звучным голосом, в котором явственно слышалась смесь почтительности и осознания собственной значимости, тотчас откликнулся владелец «Ласточки». – Позвольте проводить вас.
Снова последовал поклон – столь же изящный, как и предыдущий, – и Кайенн распахнул перед ним створки двери.
– Прошу покорнейше, ваше сиятельство!
Настроение у Шруберта заметно улучшилось. Сразу видно достойного человека: хоть и простолюдин, а какое безупречное поведение! Понимает, кто осчастливил его гостиницу своим визитом. Невежам и выскочкам вроде Хольга не мешало бы брать с него пример.
Если он станет… точнее, когда станет Правителем, – на радостях дарует ему титул рыцаря… Впрочем, довольно будет и эсквайра!
* * *
Лейб-медик Арад тихо, деликатно кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
Сияющий от счастья Ригун, повернувшись к нему, недовольно нахмурился: вот кого ему совершенно не хотелось видеть! По крайней мере, сейчас, когда он держит сына на руках.
Правитель с плохо скрытым раздражением смотрел на тощее морщинистое лицо Арада, ловя себя на мысли, что в последнее время непропорционально большой, крючковатый нос лейб-медика все больше и больше напоминает ему клюв хищной птицы.
– Приветствую вас, пресветлый Правитель! – произнес человечек в форменном вицмундире, расшитом золотой нитью, склонившись в поклоне.
И даже его голос напоминает сиплое карканье стервятника, не удержавшись, отметил Ригун.
– Привет и вам, – откликнулся он, с трудом одолев желание сухо сказать: «Разве вы не видите, что я занят? Извольте удалиться и ждать, пока вас не позовут».
– Осмелюсь просить вас, пресветлый Правитель, об аудиенции. Речь идет о вашем бесценном здоровье, которое так дорого всей Империи…
Маленький Делор с широкой, беззаботно счастливой улыбкой пролепетал что-то, дотронувшись мягкой ладошкой до отцовской щеки, и Ригуна просто передернуло при мысли, что надо будет выпустить это чудо из рук, отдав кормилице.
– Не сейчас. Позже!
– Но, пресветлый Правитель… – крючконосый человечек не смог сдержать изумления. Еще никогда не случалось, чтобы магическая фраза о здоровье не действовала на его не в меру мнительного, нервного пациента должным образом.
– Разве вы не расслышали? Позже! – слегка повысил голос Ригун, с нескрываемым удовольствием отметив растерянность и даже испуг, мелькнувший в глубоко посаженных под кустистыми сросшимися бровями глазках лейб-медика.
Тамира, тоже удивленная, хотела что-то сказать, но передумала, взглянув на лицо мужа.
К демонам и этого шарлатана, и его дурацкие микстуры, от которых никакого эффекта! Не считая, разумеется, омерзительного привкуса во рту… Теперь он сам займется своим здоровьем. Фельдъегерь еще утром отвез и вручил в собственные руки Хольгу его письмо. Граф был приглашен во дворец к трем часам пополудни для конфиденциальной и очень важной беседы.
Если Хольг согласится стать Наместником и взвалит на свои плечи тот груз, который не по силам ему, – все будет в порядке. Дай боги, Наместнику удастся приструнить даже наглеца Лемана… Империи это только пойдет на пользу.
Как и ему, Правителю! Не придется излишне нервничать – глядишь, унизительный страх перед грядущей неудачей в опочивальне исчезнет без следа… Никакие микстуры больше не понадобятся. Равно как и их создатель!
Хотя нет, не следует заходить так далеко, врач всегда может пригодиться. К тому же надо быть справедливым: ведь именно после слов Арада о вреде переутомления он окончательно решил, что Империи нужен Наместник…
*
