унималась Анжела. – Пренебрежением? Холодностью?
– Сама же говорила – это только видимость.
– Мало ли, что я говорила. Просто хотела стать твоим другом. А ты взял да поверил. Наивный. А хочешь узнать правду? То, что Милена на самом деле думает о тебе?
– Ты это знаешь? – с интересом покосился Соби через плечо.
– Знаю. В субботу, когда ты ушёл наряжаться для танцев, я её открыто спросила, как она к тебе относится. Милена мне честно призналась.
Анжела замолчала и хитро сузила накрашенные глазки. Мерзавка. Что она задумала?
– В чём призналась? – подтолкнул её любопытный Соби.
– Поцелуешь, тогда скажу.
Но Соби лишь усмехнулся. Расслабившись, он прошёл и уселся на диван.
– Торгуешься? Неужели информация настолько ценная? – Парень послал собеседнице взгляд пренебрежения. – В субботу ты намекала, что у меня есть шанс, даже пожелала мне удачи, хотя секрета вашей с Миленой беседы не раскрыла. Значит, тогда ты тоже просто хотела стать другом?
– Возможно.
– Почему же сейчас больше похожа на врага?
Взгляд Анжелы сразу изменился, она, будто испугалась чего, тут же подбежала к Соби и села рядом с ним, очень близко, слишком близко, почти вплотную.
– Разве я могу быть врагом тебе, Соби? Я же люблю тебя! – задыхаясь, запричитала Анжела. – Ты даже не представляешь, насколько сильна моя любовь! Я думала смогу погасить её, смогу смотреть на тебя, как на обычного знакомого, но не получается. Болит у меня здесь, сердце болит! Хотела я помочь тебе, правда, хотела. Да только тяжело мне. Так тяжело, что реветь хочется. Зачем она тебе, Соби? Грубая, жестокая, чёрствая – зачем тебе такая?
Она не играла, не притворялась, я видела это. Анжела отчаянно пыталась завоевать сердце Соби хоть каким-нибудь способом. И я бы, может, ей посочувствовала, пожалела, как женщина женщину, если бы не один факт – это было сердце Соби, мужчины, к которому рвалась моя душа. И потому вместо жалости к Анжеле во мне росло лишь чувство презрения и горькой обиды. Ведь подругой её считала.
А Анжела продолжала натиск любовной нежности. Она подтянула ноги, села на колени и обвила руками шею Соби, лаская её, запуская пальцы под ворот футболки.
– Выбери меня, Соби, выбери мою любовь, – жарко говорила она. – Аи шитеру.76 Я умею быть верной, умею быть нежной, быть послушной… Я буду любой, какой захочешь, только не отвергай меня.
Соби не смотрел на страдающую Анжелу, его глаза были опущены, а лицо ничего не выражало. И в то же время он не останавливал ласку рук, которые бродили по его плечам, шее, щекам. Наконец Анжела повернула лицо парня к себе и склонилась над ним так низко, что я смогла теперь наблюдать лишь её кудрявый затылок. Но по плавным движениям этого затылка и по тихим вздохам, я поняла, что бесстыжая женщина заменила слова поцелуями.
Кобра ревности безжалостно сжимала моё сердце в своих холодных кольцах, обливая его ядом тихой злобы. И почему я в эту минуту здесь, а не там? Уж я бы не допустила подобных вольностей. Я бы живо выставила мерзавку за порог! Как смела она целовать моего Соби? Моего Соби! А Анжела, будто издеваясь надо мной, нагло задрала футболку парня и принялась ласкать его грудь, живот… Даже запустила руку под резинку брюк. Если бы я была не на рабочем месте в окружении трёх коллег, если бы мне не требовалось сохранять видимое спокойствие, я бы непременно истерично закричала бы от боли, от тяжёлой боли сковавшей всё моё естество!
Убила бы. Если бы я сейчас была там, точно прибила бы стерву!
Да и Соби тоже хорош – не противился, не отталкивал, правда, и сам бездействовал. Одна его рука неподвижно лежала на диване, а вот, что делала другая, мне видно не было.
Анжела всё целовала и целовала, и, казалось, это будет продолжаться бесконечно. Рука её продолжала бродить по телу парня, и ласки становились всё откровеннее и бесстыднее. Наконец Анжела приподняла голову, чтобы отдышаться. И тут раздался ледяной голос:
– Довольна?
Голос Соби и в самом деле был настолько пронизан холодом, что Анжела опешила и отшатнулась, а я едва не запрыгала от радости. Особенно, когда увидела каменное лицо моего парня.
– Получила, чего хотела?
Соби резко одёрнул футболку, окинул Анжелу надменным взглядом и, громко цокнув языком, поднялся с дивана.
– Ну почему ты так груб со мной, милый? – простонала девушка.
Парень не смотрел на неё, стоял с равнодушным видом, скрестив на груди руки.
– Ты получила плату, теперь давай товар. Выкладывай, что говорила обо мне Милена?
Неужели расскажет? Какая же я дура, что откровенничала с ней!
Анжела поднялась с дивана, прошла и остановилась напротив Соби. По разочарованию на её лице мне показалось, она уже поняла, что бороться дальше не имело смысла.
– Ты ей не нравишься, Соби, – выдала она, уверенно смотря прямо в глаза собеседнику. – Милена находит тебя симпатичным, забавным, ей приятно, что ты, словно собачонка, встречаешь её после работы, готовишь для неё ужин, но она не любит тебя.
Я оскалила зубы. Эх, если б я сейчас была там, лично откусила бы лживый язык этой интриганке!
– К тому же, ты японец, – продолжала мерзавка. – Человек далёкий не только по месту жительства, но и по мировоззрению, и даже по внешности. Милене более по вкусу мужчины белой расы. А ты её частенько раздражаешь. Да-да, она так и сказала: «Он часто меня откровенно раздражает».
Да, я так говорила. Но слово «часто» в моей речи точно отсутствовало.
– Это ерунда, – отмахнулся Соби. – Даже любящие люди порой раздражают друг друга.
– Возможно. Только в конце нашего разговора Милена заключила: «Между мной и Соби ничего не может быть. И не должно быть».
– Прямо так и сказала? – насторожился Соби.
Да! Я, идиотка, прямо так и сказала! Я закусила губу от бессилия как-либо повлиять на ситуацию.
– У тебя нет шансов, Соби, – убеждала Анжела. – Не трать напрасно усилия. Милена их не оценит и не ответит взаимностью. Даже не понимаю, зачем она тебе вообще нужна?
– Я хочу быть именно с этой женщиной.
– Но она с тобой быть не хочет! Как только ты уедешь, она забудет тебя. Видишь, я даже не ревную к ней. Потому что знаю, ты ей не нужен. Ты ей без-раз-ли-чен.
Мне вдруг страшно захотелось позвонить Соби и крикнуть в трубку: «Это не правда! Это всё ложь! На самом деле я люблю тебя!»
– У меня ещё есть время, – спокойно ответил Соби.
– Какой же ты упрямый. Упрямый и неправильный. Неужели
