на горизонте не появлялся?
– Пропал он куда-то со своей бабкой, – разведя руками, пробормотал Титов. – Ох, сколько хлопот с этими путанами, сводниками, сутенерами! – чертыхнулся Титов. – А ведь, если бы легализовать их деятельность, да под контроль поставить. Не разбирались бы мы сейчас в этих дебрях.
– Я, признаться тоже много думал об этом, – задумчиво проговорил Игорь, отхлебывая пиво из банки. – И знаешь, это с какой стороны посмотреть. Ведь в начале наше общество должно признать их деятельность профессией, а значит, и определить их право на пенсию. Тогда мы должны будем определить, с какого возраста они могут идти на заслуженный отдых. Не думаю, что другая часть замужних женщин согласится приравнять их труд, по возрастным льготам, к многодетным матерям или работницам вредного производства.
– Пускай организуют свой профсоюз, – заметил Титов, открывая банку с пивом.
– Ну, это ты хватил!
– А почему бы и нет?
– Это вообще дискредитирует остатки репутации профсоюзов.
– Резонно. Ну, общество могло бы пойти на передачу публичных домов, в ведение общественных организаций например.
– Опять не то, – ответил Игорь, задумчиво. – Как не крути, а все это, повлечет за собой необходимость введения определенных ограничений на права этих женщин. А это уже проходили в царской России.
– Может таких лечить надо?
– Каких?
– Ну, тех, кто на «передок» западает. Ведь наверняка у проституток есть какие-то отклонения в психике на сексуальной почве.
– А если не хотят люди лечиться?
– Ввести наказание в виде штрафов, в уголовном порядке преследовать их, наконец.
– Я, пожалуй, прилягу, – проговорил Захаров, поморщившись. – А что касается наказывать или лечить… Кого? Мужчин или женщин? Заметь, что в этом процессе участвуют особи мужского и женского пола. Я убежден, что и на примере нашего салона, при ближайшем рассмотрении, мы можем увидеть абсолютно разных людей. Попавших в этот омут по разным причинам. На мой взгляд им нужно оказать помощь, помочь подняться со дна, а вот такие, как Невзорова и вся ее шайка-лейка, должны нести суровое наказание. И вообще все факты растления несовершеннолетних, или организацию притонов, как впрочем и сводничество, конечно, нужно выжигать каленым железом. Хотя, – Игорь тяжело вздохнул, – с помощью одного железа успехов вряд ли добьешься. В нашем обществе элементарным невежеством страдают не только молодые люди, но и люди зрелые. Тут нужен тонкий научный подход, нужно проводить, как мне кажется, большую разъяснительную работу в половой области.
В этот момент снизу донесся шум подъезжающей машины. Говорившие как по команде схватились за оружие. Напряжение сохранялось до тех пор, пока не щелкнул замок, входная дверь открылась, и на пороге появился Рафик с горой цветастых целлофановых пакетов, в толстом свитере и потертых джинсах.
– Вот это да-а-а. – только и смог он протянуть, поднявшись на второй этаж. – Этому майору кусок мяса отстрелили с бочины, а он сидит пиво хлещет, как ни в чем не бывало. А я суечусь, продукты покупаю, лекарства и все это на служебной машине замете. А они тут секретничают на пару. О чем хоть секретничаете, серые кардиналы? – спросил он, здороваясь с Титовым.
– Да вот сидим, просчитываем. Как, лучше одну женщину вывезти из клиники и привезти к тебе на дачу, – проговорил Захаров, закуривая.
– Тебе, что уже скучно здесь стало. А как бочина? Нет, ну вы посмотрите на этого наглеца! Сгибаться еще не может, а бабу уже давай. Или ты ее пытать здесь с Титовым будешь? Признавайтесь, – проговорил хозяин, открывая банку с пивом.
– Нет. Ну, серьезно, она нужна мне для оперативной работы.
– Жаль, – разочарованно проговорил врач. – А то у меня хорошие тиски есть и паяльник.
– А тиски зачем? – уточнил, искренне удивленный Титов.
– Ну, как зачем? – хохотнул Рафик. – Пальцы ее дробить.
– Ну, думаю, до этого не дойдет, – ответил Игорь, улыбнувшись. – Она нужна как свидетель в одном очень важном деле.
– Ну, ладно, – проговорил Рафик, отхлебывая из банки. – Раз надо, значит давайте, украдем. Делов – то! И когда это нужно сделать?
– Сначала нужно найти машину, желательно санитарную, – проговорил капитан. Выкладывая содержимое привезенных пакетов. – Твою служебную можно будет взять?
– Ну, а почему нет? – отозвался тот, пожав плечами. – Только где бензина взять? У нас с этим проблема ужасная.
– Ну, эту ужасную проблему я беру на себя, – усмехнувшись проговорил Игорь.
Прошло несколько часов, прежде чем в разговорах и спорах, ими были тщательно проработаны все возможные варианты. Включая самые неблагоприятные, всевозможные пути отступления и прикрытия, а так же что самое главное, была разработана правдоподобная легенда, по которой Ситникова должна была покинуть стены своей палаты.
Титов давно уже уехал, а Рафик с Захаровым еще долго беседовали на разные темы. Было решено, что на сегодняшний день дача Рафика – это самое безопасное место для Игоря и, что он будет находиться здесь столько, сколько для этого потребуется.
На следующий день на даче, появилась самая необходимая домашняя утварь, начиная от ложек и вилок, кончая телевизором и портативной газовой плитой. Был также решен вопрос с бензином, через одного из знакомых коммерсантов Игоря.
А в обеденный перерыв в ворота госпиталя въехал самый обычный медицинский УАЗик, который неторопливо подъехал с тыльной стороны пищеблока. Из машины неторопливо вышел санитар с водителем, и скрылись в здании. Вскоре они вынесли и загрузили в машину несколько узлов белья предназначенного для стирки, погрузив их в машину, так же неторопливо пересекли КПП в обратном направлении. Никто не обратил, внимание на эту сцену, которая происходит здесь каждую неделю. Даже потом много часов спустя, когда была поднята по тревоге вся охрана, и то точно никто не мог описать ни шофера, ни санитара. Единственное на чем все сходились в своих показаниях, так это на машине, самой настоящей «Скорой помощи», именуемой в народе «таблеткой». Номер же машины, который зафиксировал при въезде наряд, оказался поддельным.
После отъезда Титова с Рафиком, так артистично сыгравших роль обслуживающего персонала, Игорь долго сидел у дивана, пристально глядя на осунувшееся, бледное лицо Ситниковой, которой еще в госпитале было дано снотворное и которая продолжала крепко спать.
«Как знать, – думал он, глядя на гостью, – сколько девиц можно было бы спасти в застойные годы, не будь этого мифа о том, что проституции при социализме нет. Как стыдливо замалчивалась эта тема на газетных и журнальных полосах».
Захаров медленно достал пачку сигарет и, откусив фильтр, закурил. Он вспомнил, что даже в учебниках криминологии застойного Советского периода утверждалось, что проституция, как и наркомания, есть только в загнивающем капитализме. Его как и сослуживцев всегда коробило от всего этого. Можно было подумать, что если бы
