по отношению к Италии» была ошибкой75. Его утверждение 21 февраля, что он «всегда обещал лишь столько», сколько он «мог исполнить и был полон решимости исполнить», не подтверждается фактами. 24 февраля он, в духе своих ранних высказываний, назвал объявленную им в 1941 году «войну против Америки», той части света, население которой перед 1924 годом он, при случае, представлял как образец, «…трагическим стечением обстоятельств. Настолько же неумным, насколько бессмысленным. Несчастливый исторический случай свел вместе во времени мой приход к власти и вступление в Белый дом кандидата мирового еврейства, Рузвельта. История пошла бы по-другому без евреев и их депутатов». «Когда я пришел к убеждению», говорил он 26 февраля, не только противореча фактам, но и своей программной формулировке в «Майн Кампф», что «договоренность с Англией была невозможна, то я решил искать решения на востоке силой оружия». Как заявлял Гитлер до 1924 года, Германия должна быть освобождена не от «толпы безропотных терпеливцев», не от «Эрцбергеров и Ратенау», демократов, а от Блюхеров, Шарнхорстов, Йорков и Гнейзенау, таки 26 февраля он повторял в том же духе: «Я являюсь для Европы последним шансом! Новая Европа будет создана не парламентским голосованием, не дискуссиями и резолюциями, а только насилием».
Совершенно иначе, чем во время написания книги «Майн Кампф», он поучал 2 апреля 1945 года своих последних слушателей в фюрер-бункере Имперской канцелярии: «Что касается заграницы и наших отношений с окружением… то совершенно невозможно выдвигать твердые тезисы; потому что непрерывно изменяются предпосылки. Двадцать лет тому назад я писал (в “Майн Кампф”. — Примеч. авт.), что во всей Европе для Германии возможны лишь два союзника: Англия и Италия. Судьба… помешала мне на деле осуществить политику, логически вытекающую из этого понимания». Но в полном соответствии со своими убеждениями он продолжал: «Попранный ногами германский народ в своем национальном бессилии должен всегда пытаться высоко нести законы расового учения, которые мы ему дали»76.
Конец Гитлеру и его режиму был положен только извне, после того как вермахт больше не мог удерживать фронты и защитить границы рейха77. Но и во время своего решающего внешнеполитического поражения Гитлер не сказал народу, что произошло именно то, чему он (также) учил. В 1925 году в «Майн Кампф» он писал: «В час, когда тело народа явно обессилит и, благодаря действиям некоторых негодяев, по всей видимости, будет отдано на произвол тяжелейшему гнету, очень важно повиновение и исполнение долга народом — как оружие против доктринерского формализма, и даже чистого безумия»78. В ночь с 20 на 21 июля 1944 года, после неудачного покушения 20 июля, он заявил по германскому радио: «Маленькая кучка честолюбивых, бессовестных и, к тому же, преступно глупых офицеров организовала заговор, чтобы устранить меня и, вместе со мной, штаб управления германской армией»79. До этой ночи прошло ровно девятнадцать лет и два дня с момента появления 1-го тома «Майн Кампф».
Спустя еще 273 дня, почти ровно через двадцать лет после 18 июля 1925 года, Гитлер закончил свое земное существование. Попытка претворить в действительность мировоззрение, изложенное им в «Майн Кампф», полностью уничтожила рейх и стоила жизни почти 50 миллионам человек во многих странах мира. Заявление, сделанное Гитлером 3 октября 1941 года: «В истории не бывает извинения за ошибку — такого, чтобы человек задним числом сказал, я этого не заметил, или, я этому не верил»80, можно, однако, поставить в упрек не только ему одному. Первый том его книги «Майн Кампф» вышел 18 июля 1925 года, второй — 11 декабря 1926 года. Самое позднее уже с этого момента стало известно его мировоззрение, отчетливо предсказывавшее желаемую им политику.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКА ТЮРЬМЫ В ЛАНДСБЕРГЕ-НА-ЛЕХЕ, СТАРШЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО СОВЕТНИКА ЛЕЙБОЛЬДА, ПРОКУРОРУ ЗЕМЕЛЬНОГО СУДА ОКРУГА МЮНХЕН-I ОТ 15 СЕНТЯБРЯ 1924 ГОДА
Дирекция тюрьмы в тюремной крепости
Ландсберг-на-Лехе
Ландсберг-на-Лехе, 15.9.1924.
Господину прокурору земельного суда округа Мюнхен-1
Содержание: Исполнение тюремного заключения Гитлера, разрешение на условное осуждение.
На запрос прокуратуры при земельном суде округа Мюнхен-I сообщаю:
Заключенный Гитлер находится в нашей тюрьме с 1 апреля 1924 года, то есть уже 5½ месяцев. 1 октября 1924 года исполнится 10½ месяцев его срока отбывания наказания.
Гитлер показал себя человеком порядка, соблюдающим дисциплину не только по отношению к служащим тюрьмы, но и по отношению к другим заключенным. Он нетребователен, скромен и доброжелателен. Не выдвигает никаких требований, спокоен и смышлен, серьезен, без эксцентричности, очень старается приучить себя к ограничениям тюремной жизни. Он — человек без личного тщеславия, доволен тюремной пищей, не курит и не пьет, пользуется определенным авторитетом у товарищей по заключению, поддерживая с ними дружеские отношения. Будучи холостым, и на свободе жившим скромно, он переносит лишение свободы легче, чем его состоящие в браке товарищи по заключению. Он не имеет влечения к женщинам, к тем, которые его посещают или с которыми он сталкивается, он относится с большой вежливостью и не вступает в серьезные политические беседы с ними. Со служащими тюрьмы он всегда обращается вежливо, никогда не грубит. Гитлер, к которому сначала приходило много посетителей, уже несколько месяцев, насколько мне известно, старается, по возможности, избегать политических визитов, он лишь пишет небольшое количество писем, в основном благодарственных. Ежедневно, по много часов, он пишет свою книгу, которая должна выйти в ближайшие недели и куда войдет его автобиография, рассуждения о буржуазии, еврействе и марксизме, германской революции и большевизме, национал-социалистическом движении и предыстории 8 ноября 1923 года. Он ожидает, что книга выйдет большим тиражом, и надеется заработанными от продажи книги средствами покрыть свои финансовые обязательства, особенно связанные с его осуждением. Гитлер пытается снова разжечь национальное движение, как он его понимает, но не так, как прежде, насильственными средствами, при необходимости, направленными против правительства, а путем контактов с законными правительственными учреждениями. Он собирается ездить по стране и организовывать национальное движение.
За десять месяцев заключения он, несомненно, стал спокойнее и более зрелым, чем был прежде. На свободе он не собирается выступать, с угрозами или мыслями о мести, против официальных лиц, бывших в противостоящем ему лагере в ноябре 1923 года, не станет подстрекать против правительства, враждовать с другими партиями, настроенными национально. Как он утверждает, он абсолютно убежден в том, что государство без твердого порядка внутри и без сильного правительства не может долго существовать.
Гитлер, без сомнения, — многогранный, самостоятельный политический деятель, обладающий исключительной силой воли и порядочным образом мыслей.
В подтверждение всех приведенных здесь наблюдений хочу сказать,
