все правильные, созвучные мне вещи – про жизнь, про смелость, про искусство и сложные задачи…
Кому охота тратить жизнь на «скучные задачи»? Конечно, все хотят интересные и впечатляющие. И если это удается, то ты – художник. Это и есть самая простая формула. Но как ставить и решать «сложные интеллектуальные задачи в искусстве»? Я не знаю…
Справедливости ради, мысль исходила от человека, который и метание кота рассматривал как сложную интеллектуальную задачу в контексте своего времени. Очевидно, подобные представления арт-среды об интеллектуальных задачах не совпадали с моими. Но даже если бы совпали, разве это помогло бы? У меня же интеллектуальный паралич, травма постмодерна.
Видимо, раз такое не происходит естественным путем, значит, этого в человеке просто нет. Разве такие вещи зависят от решения? Что, «с завтрашнего дня я решил творить интересней и неожиданней, чтобы было искусство! Ночью найду свою запылившуюся под кроватью внутреннюю свободу и прямо с утра замахнусь на парадоксальное, вызывающее, сложное»?! Нет же? Это либо есть, либо нет. Может, этих художников лепят из особого теста, которое мне в ДНК просто не положили…
«И что теперь? Жизнь ведь одна, помнишь?» – подсказывал внутренний голос. «Не хотелось бы потратить ее на скуку и опостылевшие заказы, но это лично мне…» – добавил он, перекривляя интеллектуального юношу своим невысказанным «ну, а ты как хочешь, конечно, – полезай в пижаму и сиди там до конца своих занудных дней!»
В общем, думать обо всем этом было деструктивно. Сразу хотелось спать. Но спать было рано, так что я вышла в дождь и отправилась в пельменную. К тому же надо было купить вина. Это был последний день Принцессы в резиденции, и мы неопределенно договорились выкроить время между кураторскими обходами и сборами, чтобы еще немного подышать общим воздухом.
* * *
На обратном пути взволнованная Принцесса встретила меня у лифта:
– Где ты бродишь?! Я привела к тебе своих бывших сотрудников!
– Каких?
– Из «Эппл». Я тебя всюду ищу! Они уже там, в твоей студии…
Принцесса пока не знала, на какой срок покидает Шанхай («там видно будет»), так что кроме молодых кураторов к ней в студию целый день ходили друзья и родственники, и у нее образовался спонтанный день прощаний. И вот пришли сотрудники из хай-тек, но им пора, потому что сейчас придут другие, которые модельеры, а этих надо выпроводить. «А у тебя вино! – радовалась Принцесса такому совпадению, – вот и пообщайся с ними, я им про тебя все рассказала! „Эппл” всегда ищет таланты, а может, ты им как иллюстратор понадобишься? Это полезные знакомства. А вот и они!»
Сотрудников «Эппл» было около десяти, почти все американцы. Они интуитивно встали полукругом возле коллажа про старика на фоне здания со светящимся откушенным яблоком и каменными цилинями у входа.
Принцесса представила нас и улизнула к себе. У них были странные, загадочные должности, о существовании которых я и не подозревала: «главный подслушиватель», «анатомический инженер», «разработчик привычек»… Я поинтересовалась. Подслушиватель занимался тем, что отслеживал посты и комменты о продуктах компании в местных соцсетях. Анатом исследовал физиологические особенности людей в разных странах, типа там формы ушей для наушников или размера большого пальца для кнопки. А разработчик привычек просто развалился в моем рабочем кресле и только махнул рукой, мол – я просто жду, когда вся эта культура закончится.
На голоса в моей студии потянулись соседи, освободившиеся и неприкаянные после кураторского обхода. Стив занялся вином и увлек добрую половину гостей к столу с бокалами, а Поэтесса мгновенно забальзамировала остальных у стены своим тягучим, гипнотическим «мифом о происхождении художественной личности», то есть историей о тиграх.
Я была им обоим ужасно благодарна, потому что не представляла, каким «интеллектуальным фаршем швырять» в нежданных гостей. Но когда все разбрелись по студии, разработчик привычек не сдвинулся с места и нами овладело неловкое молчание двух незнакомых людей в светской ситуации. Я вспомнила вечное правило – если не знаешь, о чем с говорить человеком, говори о нем, – и спросила:
– Что такое разработчик привычек?
– М-м… Я наблюдаю за людьми, – ответил он с небольшим одолжением, растягивая слова. – Придумываю, как еще их заставить сидеть в телефоне. Смотрю, как часто люди им пользуются, где и в каких ситуациях… М-м, в разных странах бывает по-разному. Предлагаю, какие еще привычки можно сформировать у людей в телефоне. Чтобы они жить без него не могли.
– Ты преуспел! И сколько лет ты шпионишь за людьми?
– Пятнадцать.
– В Шанхае?
– Нет, в Штатах. Но бывает, подолгу работаю здесь. Год-два. А ты тут сколько?
– Три месяца.
– М-м… И как тебе?
– Нравится.
– М-м… А у тебя здесь были… приключения?
Я насторожилась. «Приключениями» в поездке я называю секс, но ведь неизвестно, что подразумевает этот человек. Может, закуску из пьяных креветок. Или, скажем, грабеж и похороны заживо. Вон и мистер Ын сегодня упоминал приключения, так что ж теперь? С другой стороны, оргию он тоже упоминал, поди знай…
– Ну, э-э… Да, в общем, все как обычно, если можно назвать здесь что-либо обычным, – неопределенно высказалась я.
– А у меня в Шанхае всегда приключения, много, – он откинулся в кресле, закинул руки за голову и уставился мне в глаза.
– Да?.. Ну расскажи!
– М-м… Ты знаешь, что такое сибари?
Я знала. Видела в древнеяпонских комиксах укиё-э. На внутренней стороне сетчатки всплыла гравюра Ёситоси «Одинокий дом Адачи Мур» с прихотливо связанной беременной женщиной, подвешенной к потолку, и старой ведьмой, зловеще затачивающей нож. Однажды я даже рисовала такое декоративное связывание для проекта о японских йокай.
– Я умею это рисовать, – сказала я.
Он встал и поманил меня пальцем, будто хочет сказать что-то на ушко. Я приблизилась.
– А я умею это делать, – прошептал он.
– Да? – я отодвинулась.
– Да. Я профессиональный доминатор. И мне нет равных. Я Эван, кстати.
* * *
Через четверть часа я очнулась от мысли, что все вокруг культурно общаются, завязывают «важные знакомства», обмениваются мнениями о Прекрасном, а я завороженно слушаю шестой способ связывания азиатки так, чтобы она могла участвовать в оргии дольше двух часов. Это было похоже на секундный выход из тела, как если бы я снимала сюрреалистическое кино и видела все происходящее со стороны. Среди дюжины гостей из международной хай-тек-корпорации меня угораздило наткнуться на единственного, наверное, специалиста по подпольным садо-мазо-клубам Шанхая…
Эван аж перестал растягивать слова, говорил быстро и стоял в напряженной позе человека, который боится, что его перебьют и он не успеет договорить важное. И действительно, в этот момент я заметила печальную фигуру,
