развивать. Не отошла я ещё от нашего предыдущего разговора.
Никиту с Глебом хоронили в закрытых гробах: повреждения оказались настолько тяжёлыми, что никак вернуть тела в более-менее приличный вид не смогли.
На похороны я, разумеется, не ходила, хотя звали, звали. И Саша меня в моём нежелании полностью поддерживал.
А ещё...
Ещё ему безумно понравилось, когда на третью ночь после того неприличного предложения спать в одной кровати я всё-таки приползла к нему под бок, как только он улёгся и устроился поудобнее.
Всё равно так проснёмся. Проверено!
И как-то я очень быстро привыкла к этим бесконечным объятиям, жарким поцелуям, нежности и заботе, которыми окутывал меня Саша. И сама тоже старалась проявлять те чувства, которые испытывала к нему.
Получалось только плохо. Но Саша с такой теплотой принимал мои неуклюжие попытки, что я потихонечку начала смелеть.
До вырезанных сцен нам, правда, всё ещё далеко, но…
Глава 15
Утро дня икс. Что делает Женька? Стоит у плиты и жарит блины на завтрак.
Не знаю, откуда возник этот зов, но вот...
Специально выбралась пораньше из объятий, оставив спящего Сашу одного. Правда, когда я осторожно выползала из-под его руки, мне показалось, что ненароком его разбудила, но нет: демон просто заворочался, но глаза не открыл и продолжил досыпать. Только нахмурился во сне и что-то забормотал непонятное.
Он такой милый был в тот момент...
Я настолько ушла в свои мысли, что не заметила его появления на кухне.
— М-м, как вкусно пахнет, — Саша тихо подкрался, обнял меня со спины и поцеловал в шейку. — Ты волшебница.
— Ты мне льстишь, — я чмокнула демона в щеку и сняла последний блин со сковородки. — Это всего лишь блины.
Саша категорически не хотел выпускать меня из объятий, мы так и стояли возле плиты, наслаждаясь этим незатейливым прикосновением.
— Вообще ни разу не льщу. И тем более, у меня язык не повернётся сказать «всего лишь» про это чудо. Для меня оно — самая настоящая магия, — он развернул меня к себе лицом и с каким-то особым трепетом провёл рукой по моей щеке.
— Ну-у… — протянула я и прильнула к ладони. — Для меня это необходимый для выживания навык.
Я вообще не понимала вот эту вот нижнемирскую тенденцию: готовить тут умеют только профессиональные повара. И оборотницы. Но у хвостатых слишком сильны традиционные устои, что женщина — хранительница домашнего очага, а мужчина — добытчик.
Но всё равно...
Умение готовить — один из необходимых для выживания навыков. А владеют им здесь единицы.
В общем, не понимаю я этого.
А ещё я не понимаю, что с Сашей. И это было намного, намного важнее. И страшнее.
Он всю неделю ходил какой-то грустный, но старательно делал вид, что с ним всё нормально. А сегодня даже не пытался скрыть своё настроение. И это шло вразрез с его обычной манерой держаться.
Я поначалу пыталась выяснить причины таких перемен, но...
В общем, не горел он желанием рассказывать, что там у него стряслось. Мы даже поссорились позавчера на этой почве.
Я предполагала, что это из-за предстоящего ритуала, но демон старательно уверял меня в том, что с ритуалом всё отлично, а мне не стоит переживать и придумывать себе всякое.
Вот только что тогда не так?..
Александр дес Артигарто
Женя...
Я смотрел в её бездонные глаза и не мог наглядеться.
Нам осталась всего ничего. Буквально несколько коротких мгновений
Я ведь не просто так настаивал на том, чтобы провести эту неделю вместе вдали от работы. Мне...
Ох, мне хотелось хотя бы напоследок побыть рядом с ней. Обнимать, целовать. Чувствовать.
Хотелось разглядывать вновь и вновь каждую чёрточку милого личика, слушать её звонкий смех, наблюдать её вкусные эмоции. Её любопытство, нежность, постепенно разгорающееся желание, которое она, наверное, сама ещё не до конца осознавала, но которое я отчётливо видел в её ясных голубых глазах.
Вот только ничего этого больше не будет. Дальше — только ритуал.
Мой персональный конец.
Проклятия не снимаются. Точнее, именно эти — не снимаются.
Женя умирала. Быстро и неотвратимо.
Моей паре осталось всего около двух-трёх дней. Она уже ощутимо замерзала по ночам не только энергией, но и телом. Да, так не должно было быть, но и у нас случай особый. И пусть я старался её отогревать, но этого уже не хватало.
Вытряс информацию из всех, из кого только можно. Неутешительную. Никто не взялся помогать Жене.
Никто, кроме храмовников.
Только некоторые из них знали один ритуал, способный спасти мою девочку.
Ритуал подмены.
Это не перетягивание проклятия — такое, к сожалению, работает только с несмертельными гадостями, завязанными на физические тела, когда энергетическую петлю перекидывают с одного тела на другое. А подмена душ…
Она только с серьёзными проклятиями, вплетёнными в энергетические тела, работает. У этих двух ритуалов совершенно разная специфика.
Тут, грубо говоря, душа проклятого вытесняется из проклятия другой, более сильной душой, которая добровольно встаёт на её место. Вот только... тратит она на это весь свой ресурс, всю свою энергию, что заканчивается не очень хорошо для заменяющей стороны.
Смертью. Полной энергетической.
Моя душа просто растворится навсегда и больше никогда не уйдёт на перерождение. Просто потому, что нечему и не из чего будет перерождаться: энергия-то вся уйдёт в процессе «перетаскивания» моей души в связку проклятий, навешанных на Женю. С чем уходить? Не с чем.
Так что я пытался надышаться перед смертью.
И, ожидаемо, времени мне не хватило.
К назначенному времени мы прибыли в храм. Тот самый, где женили Алека, а потом и Серова. Где могли пожениться мы...
— Ты не передумал? — спросил храмовник, к которому я обращался неделю назад.
— Нет, — решительно ответил я.
— Что ж... тогда прошу, дети. У нас всё готово.
Мы прошли к алтарю, а дальше...
Встали у чаши. Я — спиной ко входу, Женя — напротив меня, как раз лицом к двери. Так правильно. Выходить-то ей.
Храмовник сделал разрезы на наших ладонях, соединил наши руки и запел низким вибрирующим голосом, но я не слушал его. Просто не мог.
Я видел, что Женя едва сдерживала слёзы боли, но ничего не мог поделать, не мог забрать у неё эту боль. Мне нельзя было пользоваться магией, вся энергия до последней капли должна уйти в ритуал, иначе... иначе всё будет напрасно, а Жене никто не поможет.
Тьма наполняла зал храма, поднимаясь
