бомбе. Если бы ретранслятор и этот ящичек оказались в пределах диапазона приема и передачи сигнала друг другу, никакого Редстоунского арсенала сейчас бы не было. Не было бы и нас с вами. А может, и тысяч других людей.
Я молчал.
– Один вопрос к вам. – Лейн сел. – Откуда вы об этом узнали?
Откуда… Майкл подсказал. Своим зашифрованным предостережением. А также Дендонкер своим безрассудным поведением. Но мне сейчас не хотелось рассуждать о подробностях. Это лишь подняло бы слишком много новых вопросов. Отвечать на которые у меня тоже не было никакой охоты.
– Да в общем-то, тут нет ничего такого… – ответил я. – Просто догадался. Считайте, что повезло.
– Зачем они это устроили? Халиль что, хотел уничтожить какие-то улики, которые тут у нас хранятся?
– Да, уничтожить улики. Но не Халиль.
Доказательств для такого утверждения у меня не было. Одно только чутье. А это значило, что Западному побережью еще придется немного меня подождать.
Глава 55
– Он не придет, – снова сказала Фентон.
В первый раз она произнесла эти слова, когда встретилась со мной на небольшом аэродроме, расположенном в часе езды от Лос-Гемелоса.
Она сказала это и сразу, как только села за руль «кадиллака» доктора Улье.
Она повторила это еще три раза, когда этот огромный автомобиль стремительно мчался по прямым как стрела дорогам к городу.
Она повторила это, когда остановила машину возле дома.
Она сказала это, когда мы шагали по туннелю.
Она повторила это еще раз, когда мы убедились в том, что деньги и наркотики на месте.
И еще раз, когда мы удостоверились в том, что последняя дымовая бомба из мастерской Майкла была вывезена.
И еще раз, когда мы сидели, прислонившись спинами к стенке актового зала бывшей школы.
И всякий раз, когда она это говорила, я отвечал ей одно и то же.
– Придет, – раз за разом повторял я.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– У него нет выбора. Его план провалился. А это значит, что в Соединенных Штатах ему оставаться нельзя. В Бейрут тоже возвращаться нельзя. Он везде объявлен в розыск. Поэтому ему надо срочно лечь на дно. Навсегда. И ему понадобится каждый пенни, который он может прибрать к своим рукам. И каждая ценная вещь, которую можно будет продать.
– А что, если агенты ФБР его уже поймали? Он же пытался уничтожить базу Аналитического центра. У них такой зуб на него, что представить невозможно.
– Да, в ФБР очень хотят его найти. Конечно. Но где искать, они не знают.
– Ты что, не сказал им?
Я промолчал.
– Потрясающе! Ну молодец. Но если они все-таки его нашли? Или если ты ошибаешься насчет его планов? Что, если ты неправильно все понял? Если у него все прошло как по маслу?
– Тогда он не придет.
Фентон ткнула меня локтем под ребра, мы устроились поудобней и стали ждать.
Близилось уже семь вечера. С тех пор как меня разбудил звонок мобильника, прошло двенадцать часов. И шесть часов с тех пор, как я оказался в кабине «разрушителя городов». Солнце висело низко. Лучи его окрашивали все вокруг в оранжевый и розовый цвета. Вид был просто великолепный. Если бы такое случалось только раз в сто лет, сюда сбежались бы все, кто мог, чтобы полюбоваться на эту красоту. А потом с восторгом рассказывать о том, что они видели. С каждой новой минутой одни цвета сменялись другими. Тени смещались и становились все длиннее. Небо перед наступлением ночи приняло серый оттенок. И вдруг вдали показались две светлые точки. Очень низко. Они не стояли на месте. Но становились все крупнее. Они приближались к нам.
Это светили автомобильные фары.
Мы с Фентон двинулись в обеденный зал. Дверей не закрывали, оставили щелку. И приникли к ней. Прошло пять минут. Десять. Потом вдруг высокие окна осветились и стали похожи на гигантские зеркала. Снова погасли. Входные двери открылись. Вошел Мансур. За ним следовал Дендонкер. Они сразу прошли прямо к алюминиевым контейнерам. Тем самым, битком набитым наличными деньгами и таблетками.
Фентон пошла вперед первой. В руках она держала захваченный нами автомат «узи». Она подняла ствол, целясь прямо Дендонкеру в грудь.
– Ну, ты, – сказала она ему. – Лицом к стене. Руки за голову.
Дендонкер медлить не стал. Он был человеком сообразительным. В точности сделал все, что она ему велела.
Я шагнул к Мансуру. Он ухмыльнулся, вытянул вперед руку и ладошкой пригласил меня подойти поближе.
– Не надо, – сказал я ему. – Ведь сам знаешь, тебе со мной ловить нечего. Так что топай к машине, сиди там и жди. Я пришлю твоего босса, когда мы с ним поговорим. Если к тому времени он сможет ходить.
Мансур поднял обе руки прямо над головой, потом медленно стал опускать в стороны, описывая два широких полукруга. Растопырив все пальцы. Все это было очень похоже на начало какого-то ритуала из области боевых искусств. Возможно, его танец должен был что-то символизировать. Или произвести впечатление. Устрашить. Но что бы ни было его целью, я не видел большого смысла в том, чтобы дать ему возможность закончить, поэтому бросился вперед и врезал ему ногой прямо в правое колено. Жестко. И достаточно сильно – как раз такой удар у большинства людей дробит коленную чашечку. Он что-то крякнул и наотмашь попытался нанести мне удар по голове. Я пригнулся и двинул ему кулаком в печень. А вторым тут же добавил крюк в челюсть. Вложил в кулак всю свою силу. Как раз в нужный момент распрямившись и даже поднявшись на цыпочки. Время рассчитал идеально. С нормальным человеком битва была бы сразу закончена. С ним случилось почти то же самое. Он покачнулся, перенеся вес на пятки. Шея надломилась, голова откинулась. Он начал падать. И если бы шмякнулся на пол, ему бы крышка. Я бы ни в коем случае не дал ему возможности снова встать. Но его спасла стена. Точнее, закрепленная на ней шведская стенка с перекладинами для лазанья. Он врезался в нее как раз посередине секции между стойками рамы. Сама рама была десяти футов в высоту и шести в ширину. Она оказалась очень упругой. Что значительно смягчило удар. И он остался на ногах. Неуверенно сделал шаг вперед. Перекладины качнулись вслед за ним. С правой стороны они были зафиксированы креплениями. И от сильного удара крепления вышли из пазов. Продолжая движение по инерции, перекладины развернулись на девяносто градусов и остановились, обратившись концами прямо в зал. Должно быть,
