Он перекинул ногу через скамейку и повернулся ко мне лицом.
— Ничего. Эй, у нас осталось всего два часа от Дня святого Валентина. Открой подарок и давай не будем терять время.
— Я не хочу никаких подарков! — ответила я резко. — Расскажи, что стряслось.
— Я задержался из-за отца. Вот и все.
— Вот и все, — повторила я.
— А что я еще могу сказать?
— Ты хоть понимаешь, как я волновалась? Как сидела здесь весь вечер, смотрела на твой дом и переживала: не случилось ли с тобой чего-нибудь?
— Все в порядке, — сказал Нейт. — Я пришел к тебе — единственное место, где бы я хотел провести День святого Валентина. И раз уж я здесь, то зачем нам говорить о моем отце, когда существует миллион других, более приятных тем?
Я покачала головой, уставившись на пруд.
— Например, — продолжил Нейт, обнимая меня, — о моем подарке. Говорят, что он потрясающий.
— Нет, — произнесла я уныло. — Это всего лишь подарочный сертификат. Полный отстой.
Нейт выпрямился, изучая взглядом мое лицо.
— Ладно, — медленно кивнул он. — Наверное, лучше вообще не говорить.
Он придвинулся ближе, и я почувствовала, как его губы коснулись моего уха, скользнули по шее. При нормальных обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы все прочее отступило на второй план, но только не сегодня.
— Перестань! — Я отпрянула назад и подняла руки. — Хватит!
— Что не так?
— Что не так? — повторила я. — Ты приходишь сюда, говоришь, что у тебя все в порядке, и лезешь целоваться, ничего не объяснив! По-твоему, я должна принять это совершенно спокойно?
— Значит, ты не хочешь, чтобы я тебя целовал?
— Ты уж определись, что тебе нужно. Нельзя заботиться о ком-то, но не позволять, чтобы заботились о тебе.
— Я так не делаю.
— Неужели? — поинтересовалась я. Нейт отвел глаза в сторону. — Слушай, когда мы только встретились, у тебя практически вошло в привычку вытаскивать меня из неприятностей. В ту ночь возле забора и позже, когда ты подобрал меня у школы Джексона…
— Это другое.
— Почему? Потому, что помощь нужна была мне, а не тебе? Считаешь, что раз уж ты помогаешь людям и делаешь их жизнь легче, ты — лучше других и не нуждаешься в поддержке?
— Нет.
— По-твоему, это нормально, что твой отец на тебя орет и распускает руки?
— То, что происходит между отцом и мной, касается только нас.
— Тогда и моя жизнь в том омерзительном доме тоже личное дело. Хочешь сказать, что бросил бы меня там, если бы я попросила? Или в тот день на поляне?
Нейт начал было что-то говорить, но замолчал и глубоко вздохнул.
Наконец-то, подумала я. Кажется, его пробрало.
— Не понимаю, почему всегда нужно объединять две совершенно разные вещи? — вдруг спросил Нейт.
— Ты о чем?
— Мои отношения с отцом и мои отношения с другими людьми. — Он покачал головой. — Это вовсе не одно и то же.
Я услышала слово «всегда», и память услужливо подсунула воспоминание о том, как мы с Хизер стояли у аквариума с рыбками. «Чем черт не шутит?» — сказала Хизер на мои слова о том, что не имеет значения: другом больше или другом меньше. Я вспомнила печальные взгляды, которые бросал на нее Нейт по утрам на школьном дворе, все эти сплетни, в итоге оказавшиеся выдумкой.
— Так вот почему вы с Хизер расстались, — задумчиво произнесла я. — Она не захотела смириться с тем, что происходит. С тем, что не может тебе помочь.
Нейт молча разглядывал свои руки. А я-то думала, у нас с Хизер нет ничего общего! Оказывается, я ошиблась.
— Просто расскажи кому-нибудь о том, что происходит. Своей маме или…
— Не могу, — сказал Нейт. — Не вижу смысла. Ты ведь сама все понимаешь, правда?
То же самое он говорил мне несколько недель назад, и тогда я с ним согласилась. Но теперь наши мнения разошлись. Возможно, Нейт полагал, что его отношения с отцом не влияют на все остальное, но я в глубине души знала — это не так. Где бы ни находилась моя мама, я чувствовала, что она все еще со мной, в моих поступках.
Я положила руку ему на грудь — туда, где заметила покрасневшую кожу. Он закрыл глаза, прижимаясь к моей ладони горячим телом, а я сдвинула ворот его рубашки в сторону. Наитие или дурное предчувствие — называйте как угодно — меня не обмануло: на плече наливался кровью огромный синяк.
— Господи! Нейт! — ахнула я.
Он придвинулся ближе, накрыл мою ладонь своей и начал меня целовать, горячо и сильно, словно пытаясь стереть мой возглас и все, что его вызвало. От жадных поцелуев у меня закружилась голова, я была почти готова забыть о нашем разговоре, но у меня хватило сил отстраниться.
— Нет, — твердо произнесла я. Губы Нейта застыли в паре дюймов от моего рта. — Я не могу.
— Руби, — проговорил он таким тоном, что мое сердце чуть не разорвалось, но я бросила взгляд на синяк под его рубашкой и покачала головой.
— Только если позволишь помочь. Пожалуйста.
Нейт отпрянул назад, ожесточенно тряся головой. За его спиной мерцали огоньки бассейна, чужие, словно потусторонние.
— А если я не соглашусь? — спросил Нейт.
Я сглотнула внезапно пересохшим ртом.
— Тогда нет. Уходи.
На какое-то мгновение мне показалось, что он никуда не уйдет, испугается моей угрозы, но Нейт вскочил на ноги, поправил рубашку. Еще секунда, и он зашагал прочь, мы снова стали чужими. «Не обязательно все усложнять!» — я хотела крикнуть ему вслед, но вспомнила, что когда-то повела бы себя точно так же. Кто я такая, чтобы учить других жизни? Всего лишь глупая девчонка, которая сама не раз отталкивала руку помощи.
Я встала, чувствуя в горле комок. Мой подарок по-прежнему лежал на скамейке. Я взяла его и покрутила в руках, рассматривая розовую бумагу и аккуратно завязанный бант. Упаковка выглядела такой красивой, и мне уже было почти все равно, что там внутри.
Пытаясь сохранить непроницаемое выражение лица, я вернулась домой, мечтая поскорее подняться к себе в комнату и остаться одна. Едва я начала подниматься по ступенькам, как Кора с коробкой конфет в руках выглянула из гостиной. Там все еще играла музыка — теперь пела Дженис Джоплин.
— Хочешь шоколадку? — весело предложила сестра и вдруг замерла. — Что с тобой?
Я хотела сказать, что все в порядке, но глаза наполнились слезами. Я отвернулась к стене, втянула воздух, пытаясь успокоиться, и услышала за спиной шаги.
— Эй, что случилось? — произнесла Кора, ласково убирая с моего плеча волосы.
Сглотнув, я вытерла глаза.
