траектории и исчезла из виду. Эфир наполнился руганью. В кого-то явно попали.
– Вторая эскадрилья, отставить штурм! Чарли-третий, Мюррей, за мной. В драку не ввязываться, – прозвучал приказ Терри.
– Лучше бы мы обработали эту цель и отвалили, – прокомментировал Макинтош.
Мюррей поднял машину еще на тысячу футов, следуя за маневром командира.
– Мак, прекрати болтать! Что-то ты не к добру разговорчив стал.
– Ощущение у меня скверное. Кругом цели, кругом враг, а ничего не видно.
– Командиры за нас подумали.
– Знаю. Но все равно жутковато.
Сигналы радаров свистнули в наушниках.
– Скат-два, пеленгуете? – услышал Мюррей в наушниках переговоры стратегических.
– Пеленг взят.
– Скат-два, я Ковчег. Приказываю подавить!
Мюррей увидел, как от одной из «крепостей» отделились стрелы ракет «шрайк» и нырнули куда-то вниз.
– Мак, скоро цель?
– Еще шесть минут пятнадцать секунд.
– Хорошо живем.
– Чарли-второй, маневр со снижением! – вновь раздались приказы.
– Есть, сэр!
Мюррей начал новое маневрирование.
– Мак, проверь оружие!
Макинтош тоже занялся делом. Подготовка к бою заняла все их внимание, и они сосредоточились, отвлекаясь от мрачных мыслей. Мрачные мысли придут потом, после выполнения задания. А сейчас предстоит сложная операция, которая, вполне возможно, положит конец войне.
А конец войне давно пора положить. Как красиво закончила Америка Вторую мировую войну! Две атомные бомбы на Японию, и все! Сбросить бы пару атомных бомб на Ханой, и эта война бы тоже закончилась. Ходили слухи, что сейчас на борту стратегических имелся свой «Толстяк». Ну, не даром же такую армаду собрали! Всех проучить, и Вьетнам, и Советский Союз. Да, если бы одна бомба закончила войну, Мюррей без колебаний взял бы ее на подвеску.
Тем временем стратегические начали перестраиваться. Капитан Терри, подстраиваясь к ним, немного отстал.
– Чарли-второй, готов? – прозвучал в наушниках его голос.
– Готов!
– Через тридцать секунд начинаем!
Мюррей крепче сжал рукоятку. Этой победой они закончат войну!
***
Рузаев прекрасно понимал, что на прорыв идут не обыкновенные истребители-бомбардировщики, к борьбе с которыми более-менее привыкли. На них шел целый полк стратегической авиации, и хотя Рузаев не сомневался в своих силах, исход подобного сражения все еще не был ясен.
К счастью, вьетнамское командование, осознав остроту момента, придало им еще один зенитно-ракетный полк, находившийся под командованием вьетнамцев, прошедших обучение в Союзе, и только-только успевший развернуться. Теперь силы были практически равны, если не считать слабой выучки вьетнамских товарищей.
Рузаев курил, спокойно затягиваясь и посматривая на планшет, на котором двигались точки самолетов. Огромный, от пола до потолка, лист стекла был установлен вертикально и на него тонкой гравировкой нанесена карта местности. Два планшетиста слушали донесения операторов локационных станций и наземной разведки, и переставляли по стеклу маленькие самолетики на присосках. С другой стороны, отделенные стеклом планшета, сидели командир полка Рузаев, начальник штаба Дао Тхи Лан и операторы связи. Со своего места Рузаев, видя воздушную обстановку в целом, мог развернуть любой из комплексов в нужном ему направлении и указать ему цель.
Часть маневра прошла успешно. Первая волна бомбардировщиков расстреляла все ракеты по ложным целям, а дивизион засады не давал им пропустить ни один маячок. Американцы исправно маневрировали, стреляли, ставили помехи и упражнялись в борьбе со средствами ПВО. Рузаев ждал, когда им это надоест.
Вторая волна бомбардировщиков, вооруженная «шрайками», уже давно прошла рубеж обороны и углубилась в зону Ханоя. Самолеты ударили по городу ракетами, но Рузаев знал, что они не смогут нанести существенного вреда.
Наконец бомбардировщики второй линии, израсходовав практически весь боезапас, развернулись и пропустили вперед третью линию.
– Начинаем!
Рузаев схватил микрофон.
– Первый! Цели два-четыре-два и два-три-один! Второй! Цели три-один-шесть и три-два-семь! Третий!
– Первый готов!
– Второй готов!
Рузаев бросал один взгляд на планшет и быстро диктовал координаты целей, тут же занося пометки в блокнот. Командиры дивизионов включали молчавшие до того передатчики, и американцы только сейчас обнаружили, что находятся на самой линии огня. Благодаря точному расчету получилось так, что третий эшелон лег на боевой курс и не мог свернуть с него, красиво подставив свои хвосты под огонь. Второй же эшелон, призванный прикрывать его, с наполовину израсходованным боезапасом разворачивался над самой плотной зоной огня. А первый эшелон, с пустыми подвесками, уже находился на полпути домой. И началась бойня.
* * *
Кашечкин мгновенно поймал в прицел группу по данному ему указанию. Генератор едва успел прогреться, а он уже вел один из самолетов.
– Азимут на ручное! Дальность на ручное!
Кашечкин передал самолет операторам, еще раз проверил готовность. Снаружи вьетнамские солдаты с криками растаскивали маскировку с пусковых установок. Едва дождавшись их сигнала о готовности, майор Гора включил синхронизацию. Установки осели на лапах и начали двигаться, хищно поводя носами ракет вслед за самолетами.
– Пуск!
Ракета пошла четко, по хорошо видимой цели, и когда ее отметка вспыхнула и исчезла во взрыве, Кашечкин на экране локатора увидел, как отваливается крыло у «Боинга».
– Кашечкин, бери два-три-три, левее! – скомандовал Гора. – Тхан Донг, вторую установку на перезарядку!
– Беру управление! – Кашечкин перехватил манипулятор. – Цель захвачена! Передаю цель операторам!
Стены блиндажа содрогнулись от пуска двух ракет, которые пошли прямо в брюхо еще одной цели. Вновь захрустел хронометр.
Полковник Хантер с ужасом понял, что случилось именно то, чего он боялся. Эти вьетнамцы, науськанные русскими, перехитрили его. Только сейчас, увидев, как отламывается крыло у впереди идущего, он догадался, что перед этим истреблял ложные цели. И что его план атаки был ошибочен. Что вся эта затея была одной большой ошибкой.
– Всем сбросить бомбы! Второй эскадрилье, огонь по целям!
Избавляясь от опасного груза, самолеты вывалили тонны бомб на джунгли, безжалостно истребляя зверей и деревья. Вторая эскадрилья пыталась развернуться, чтобы прикрыть товарищей, но не успевала. Разящие, как молнии, серебристые ракеты выбивали из строя один самолет за другим. Гигантские «Боинги» разваливались в воздухе, и оставшиеся в сознании члены экипажа выскакивали из них с парашютами.
– Это была ошибка, ошибка! – воскликнул Хантер. – Все ошибка! Ее надо исправить!
Секундомер на пульте Кашечкина досчитал последние секунды. Сноп осколков ударил по кабине «пятьдесят второго», выбив бронестекла и превратив приборную доску в стеклянное крошево. Самолет резко накренился, и Хантер увидел прямо перед собой проклятые вьетнамские джунгли. Дымящиеся, иссеченные взрывами и осколками, но непобедимые и такие чужие. Невероятно чужие и ненужные.
– Боже, какая ошибка! Исправить…
Хантер попытался привстать, поправляя защелки парашюта. Перед глазами крутилась ненавистная земля. Полковник Хантер хотел жить. Но тут взорвались топливные баки.
Кашечкин отследил подрыв ракеты и гибель очередного самолета, затем точно и четко перенес огонь на следующую цель. Теперь американцы даже не пытались сопротивляться. Они отстреливались и
