— Потребуется довольно много времени, — сказал Джонас, садясь на постели. — Манускрипт написан на латыни, да к тому же буквы соответствуют графике, принятой в шестнадцатом веке. Мне придется подойти поближе, чтобы получше разглядеть манускрипт, но дело в том, что вблизи призрак становится очень активным. Нас снова могут отвлечь детали ожившего изображения, и мы опять попадем в ловушку, решив, что все происходит на самом деле. — Он взъерошил волосы. — Черт возьми, я ничего не могу сказать точно, Верити. Я не имею права подвергать тебя такому риску. Да и самому мне не следует этого делать.
Верити села на край кровати.
— Но ты теперь ночами спать не будешь, пока не прочитаешь этот манускрипт. Иначе ты просто спятишь, Джонас. Так что у нас нет выбора.
Джонас покачал головой:
— Я не вправе подвергать тебя опасности. Верити поднялась и посмотрела на него в упор.
— Мы должны это сделать, Джонас. Речь идет о твоем необычном таланте. Чем больше ты узнаешь о том, как его контролировать, тем больше извлечешь пользы. Кто знает, с чем придется столкнуться во временном коридоре в следующий раз? Все получится, я уверена. — Она взяла с тумбочки красные сережки. — Зеленый кристалл остался в потайной комнате. В суматохе все про него забыли. — Она сунула ноги в туфли и шагнула к гобелену на стене.
— Верити, вернись! — хрипло приказал ей Джонас, резко вскакивая с кровати. — Я сказал, не ходи.
Но Верити уже нащупала тайный механизм. Тяжелая каменная дверь скрипнула и медленно отворилась. Верити подхватила фонарик и с вызывающей улыбкой взглянула на Джонаса.
— Ты ведь не пустишь меня одну в этот мрачный переход?
— Господи, Верити, до чего же ты упрямая! — пробурчал Джонас, натягивая джинсы.
Она знала, что он не будет ее отговаривать. Они должны закончить то, что начали. Джонас ни за что не успокоится, поскольку эта тайна имеет отношение к его загадочному дару. Чем скорее ему удастся понять природу своего таланта, тем лучше для них обоих, говорила себе Верити, вступая под мрачные своды перехода.
Джонас вошел вслед за ней и слегка коснулся ее плеча.
— Я люблю тебя, Верити.
— Здорово! — Она передала ему фонарик. — Я тоже тебя люблю.
— Я знаю. Иначе бы ты ни за что не согласилась еще раз посетить это ужасное место. Хорошо хоть останки Дигби уже убрали. Вот, держи. — Он сунул ей в руки записную книжку и карандаш. — Я возьму фонарик.
Дверь в тайник была открыта. Верити не стала запирать ее после того, как вытащила оттуда Джонаса и Престона.
— Вот и зеленый кристалл! — воскликнула Верити, когда луч фонарика скользнул по полу. — А вот и рукоять меча. Ты готов?
— Готов. Держись сзади, когда мы войдем во временной туннель. В прошлый раз мы слишком близко подошли к видению. Вот почему нам оно показалось таким реальным.
— Тебе придется подойти поближе, чтобы прочитать записи, и нам, может быть, придется не раз прокрутить эту сцену. Ты будешь читать мне вслух, а я — записывать в блокнот.
— Но если я отдам приказ отступать, ты должна будешь беспрекословно повиноваться.
— Хорошо, обещаю, — заверила она, подняв с пола зеленый кристалл. — Странно, он больше не вибрирует, как раньше. И сережки по-прежнему холодные.
— Посмотрим, к чему это приведет. Ну, держись — я начинаю. — Джонас наклонился и подобрал обломок меча.
Но ничего не изменилось.
Верити в ожидании напряглась, но секунды шли за секундами, а стены комнаты и не собирались искажаться.
— Джонас!
Он не ответил. В свете фонарика она увидела его резко очерченный профиль. Он повернулся к ней, и глаза его сверкнули желтым огнем.
— Джонас, что случилось? — прошептала она.
— Он пропал! — Голос его был хриплым от отчаяния.
— О чем ты?
— Мой дар, он исчез без следа. Я пуст внутри, я больше не чувствую вибраций!.. То, что случилось здесь сегодня, погубило мой талант.
Глава 19
Неделю спустя после их возвращения в Секуенс-Спрингс Верити вдруг впала в отчаяние. Все переменилось в их с Джонасом отношениях: они не говорили больше ни о свадьбе, ни о будущем их малыша. Между ними не было больше ни ссор, ни радостных примирений, ни страстных ночей. Не то чтобы Джонас не прикасался к ней в постели, нет. Просто его поведение претерпело существенные изменения.
Верити чувствовала в нем боль отчаяния, которая заменила былую страсть. Казалось, его что-то гнетет, но она никак не могла понять причину его уныния.
Конечно, исчезновение таланта явилось для него тяжелым ударом. Верити старалась делать вид, будто ничего не произошло и его дар скоро снова к нему вернется, но Джонас убедил себя, что тот исчез навсегда, и Верити втайне подозревала, что он прав.
Но если Джонас потерял свои потрясающие способности, то как это отразится па ее судьбе?
Ее беспокоило, что Джонас все сильнее отгораживается от нее стеной молчания. Возможно, ему просто нужно некоторое время побыть наедине с самим собой, успокаивала она себя. Талант любимого занимал важное место в его жизни с тех пор, как он стал взрослым, и постепенно превратился в часть его самого. И потерять этот дар было для Джонаса все равно что потерять ногу или руку или одно из пяти чувств. Верити старалась войти в его положение и быть снисходительнее. Она окружила его заботой и вниманием.
И не торопила его с отчетом для Уорвика, не предлагала больше написать статью для какого-нибудь исторического журнала. Она даже постаралась на время забыть о своих планах насчет его публикации об оружии эпохи Возрождения в журнал «Нэшнл джиогрэфик». А о том, чтобы продолжить карьеру историка-консультанта, не могло быть и речи.
Но чем предупредительнее она себя вела по отношению к нему, тем сильнее чувствовалось отчуждение Джонаса. Это был какой-то заколдованный круг. Верити запутывалась все больше и больше, и ее былые страхи вновь стали к ней возвращаться. Она была почти уверена, что Джонас вскоре ее покинет. И на этот раз навсегда.
Главное, что она больше не нужна Джонасу в том качестве, в котором пребывала до недавнего времени. Она больше не являлась его якорем, а была просто любовницей и матерью его ребенка — ребенка, которого он не ждал и о котором не мечтал.
К несчастью, в середине зимы дело в кафе «У нас без мяса» совсем застопорилось, и у Верити было полно времени для мрачных размышлений.
— Так когда же ваша свадьба? — спросила ее Лаура Гризвальд в конце недели. Подруги после рабочего дня принимали лечебные ванны в минеральной здравнице. В ванне булькала кристально чистая вода, над грязелечебницей валил пар.
— Я не уверена, что она вообще состоится, — еле слышно ответила Верити.
— Ты хочешь сказать, что вы до сих пор не обсуждали этот вопрос? — сказала Лаура, недоверчиво приподняв брови. — А я-то думала, что, когда вы вернетесь из поездки на виллу, уже все будет решено.
