- Он намеренно привлекает мое внимание, хочет разозлить! Возомнил себя достаточно взрослым, чтобы вершить правосудие!? Не рановато ли он примеряет на себя эту роль! – хрипло произнес император, сжимая кулаки в бесполезной ярости.
Температура в помещении резко повысилась, воздух стал сухим и обжигающим.
- Знаешь, если бы твой отпрыск был магом огня, я бы, не задумываясь, отдал трон ему, нежели этому... самонадеянному мальчишке. Марис смотрит на этот мир с деловой хваткой - я вижу это в его глазах! Но... демоны задери все - и он не способен подчинить себе пламя! - с досадой признался Гордон и напряженно задумался о чем-то своем, снова гипнотизируя пламя, медленно заползающее обратно в камин.
Кадерис от услышанного удивленно вздернул бровь, но промолчал.
- Ты можешь идти, - опомнившись, произнес император.
Советник учтиво склонил голову и развернулся к выходу.
- Ты найдешь ЕЕ? - остановил его Гордон у самой двери.
- Они найдут ее очень скоро, - стиснув зубы, твердо произнес Кадерис.
Он злился из-за того, что и посланник Темных богов, и бестолковая шавка все еще молчат, скрывая от него ту, что живет где-то совсем рядом... дышит и наверняка радуется этому, отравляя жизнь советника одним своим существованием.
А Гордон продолжал сходить с ума в своих снах и смешавшейся с ними реальности.
- Ничего…это скоро пройдет! Я избавлюсь от тебя навсегда! Ты исчезнешь, мерзкая тварь! – снова и снова бормотал мужчина, всматриваясь в темный слегка расплывающийся силуэт перед глазами. Юная рыжеволосая императрица стояла прямо перед ним. Нагло склонив голову на один бок и хитро улыбаясь, она смело смотрела в глаза своего убийцы. Казалось, протяни руку и сожми посильнее пальцы вокруг тонкой изящной шейки… и он столько раз напрасно пытался добраться до проклятой ведьмы и сделать это!
- Как же жаль, что нельзя убить дважды, уж я бы постарался ради тебя, ведьма, ради нас обоих! Кадерис найдет девчонку, и ты увидишь, на что я способен! У нее почти не осталось времени! – уверенно произнес он.
- Приведите ко мне Рози, - приказал он одному из стражей, намереваясь прогнать нахлынувшее наваждение, утопив его в ненависти и чужой боли...
Конец
