Лорд Аманиты создал мощное возмущение в энергетическом поле Ледума. В ярости своей он разломал хрупкое равновесие, и без того раскачанное накануне его старшим братцем. Вне всяких сомнений, северную столицу ждет природная катастрофа. А учитывая приведенные в действие силы, отголоски её зловещим эхом разойдутся по всей Бреонии. Худо придется каждому. Еще неизвестно, обрадуются ли выжившие, увидев, какой мир они наследуют, — или позавидуют мертвым.
Однако, война есть война, и законы ее лорд Эдвард мог понять. Война — самый древний вид искусства, искусства обмана. Война — всегда путь насилия и крайних форм жестокости. Сложно упрекать в этом Октавиана Севира — он лишь использует козыри, что оказались у него на руках. Использует, как считает нужным.
И вот запущенный его рукой разрушительный смерч бредет по миру, гигантский, словно колонна, подпирающая небеса. И эхом бьются в груди Ледума отзвуки далекого гнева Аманиты.
— Резервную систему? — испуганно выдавил смотритель, переглянувшись с помощниками.
Резервная система полностью состояла из алмазов. Она управлялась вручную и могла быть активирована только в случае крайней необходимости. Но если это не сейчас, то когда?
Город нужно защитить во что бы то ни стало. Ледум — и власть над Ледумом — это всё, что у него есть.
— Активируйте резервную систему, — не выказывая никаких признаков раздражения, ужасающе спокойно повторил беловолосый. — Я принимаю управление на себя.
С этими словами «Властелин» в диадеме правителя словно бы ожил, наполнившись кипенно-белым светом. Лорд Эдвард поднял руку и сотворил в воздухе печать, открывая доступ к резервной системе управления магической защитой.
Удостоверившись, что получил контроль, с кошачьей ленцой заклинатель шевельнул кончиками пальцев и от переполнившей его энергии оторвался от пола. Двенадцать магов группы поддержки были увлечены вверх той же мощной волной, рожденной активностью «Властелина».
Причудливые узоры камней вспыхнули, засветились с разной интенсивностью и периодичностью. Стены центральной башни засияли, переливаясь, как неверные болотные огни, что только дразнят блуждающего в тумане пилигрима. Камни горели, словно парящие в воздухе капли фонтана, горячие как солнце и прохладные как луна, наполненные тем и другим одновременно.
С замиранием сердца, с благоговением и восторгом следил Кристофер за искусными действиями лорда Эдварда. Подспудно изучая технику, наблюдал за грациозными руками боевого мага, в которых все они находились сейчас, за ладонями, между которых тек холодный космос.
То было редкое, воистину завораживающее зрелище.
Едва заметными движениями пальцев правитель направлял колоссальные потоки силы, с филигранной точностью устремляя в нужном направлении ослепительные протуберанцы энергии. Как ребенок вытягивает цветной пластилин, он методично вытягивал смерч в сторону — в направлении, указанном профессором Мелтоном, заставляя смерть изменить свой маршрут.
Без сомнений, правитель демонстрировал головокружительное мастерство. Без сомнений, он не допустил ни единой, даже малейшей, неточности, — неточность здесь была бы равносильна гибели. Лезвия высвобожденной «Властелином» силы кроили реальность, как материю.
Но и владыка Октавиан Севир не совершил ошибок. Смерч, созданный волей верховного лорда, был слишком стремителен и полон сил, влитых в него лучшими минералами Аманиты. Он появился слишком близко от города, он приближался слишком быстро, он был направлен слишком грамотно. Всё в нем было слишком, чтобы бороться.
Со вздохом аристократ вновь вспомнил провокационный фамильный девиз лорда-защитника Ледума. Ничего не слишком? Что ж, осталось доказать его правителю Аманиты, похоже, настроенному не менее радикально.
Тем временем драгоценные камни магов группы поддержки начинали ощутимо уставать. Это было заметно: правитель брал из них щедро, не скупясь. Он черпал, как черпает родниковую воду томящийся от жажды путник, — и вскоре источники оказались пусты. Но магической силы по-прежнему нужно было много, очень много. Кажется, значительно больше, чем могли дать минералы.
И лорд Эдвард брал больше, брал, сколько требовалось, брал, несмотря ни на что. Он жадно тянул энергию, не останавливаясь на той призрачной границе, за которой начиналась жизненная сила самого мага. Беловолосый чувствовал её так чутко, как холодок диких ягод Виросы на языке, как трепыхание пульса в кровеносных сосудах, так чутко, как и следующий рубеж — последний, — за которым эта сила иссякала совершенно.
Но он не останавливался даже там.
Кристофер тихо охнул и закусил губу, когда первый из заклинателей исчерпал лимит своих камней и свой собственный. Правитель мог просто оставить его в покое, но не стал. Тело несчастного выгнулось дугой и приподнялось чуть выше остальных, зависнув безвольно и бесформенно: голова запрокинулась назад, будто отломанная чудовищной силой, глаза побелели и закатились. Тугие ленты крови в мгновение ока оплели мертвеца и тут же растеклись в стороны, закручиваясь стремительными спиралями. Увлекаемые потоками циркулирующих внутри энергий, они быстро распространились по четким линиям сакральных магических фигур.
Вот и первая жертва.
Премьер поморщился от тяжело поплывшего в воздухе кровавого запаха. Разумеется, так много рациональнее. Участвовать в группе поддержки было не только почетно, но еще и смертельно опасно. Потому что, оставив выдохшегося мага в живых, лорд-защитник больше ничего не получал. Смерть же высвобождала огромный запас скрытых, таящихся до срока сил, потребных на это последнее усилие умирания.
Возможно, забирая эти скрытые силы, беловолосый ведьмак лишал человека чего-то очень важного, чего-то более важного даже, чем сама жизнь. Во многих городах Бреонии такой подход считался варварским и неэтичным, и подвергался осуждению, а в Аманите фанатичные церковники и вовсе плели что-то зловещее про гибель бессмертной души.
Но находящиеся в помещении дворцовой башни боевые маги Ледума и глазом не моргнули. Служить Ледуму до конца было их долгом. И лорд убивал ослабевших одного за другим, силой алмазов вытягивая последние остатки энергии, выпивая их до дна… и вот уже все заклинатели были мертвы, — даже больше, чем мертвы. Все двенадцать заклинателей были исчерпаны, как ресурсы, как золотоносные жилы, а этого всё было мало. Сам могущественный «Властелин», вечный камень, не знающий усталости, начал подергиваться какой-то серо-серебряной пленкой, похожей на дорожную пыль.
Но лорд Эдвард, похоже, уже не видел — или не хотел видеть — границ.
Вся сложная фигура Защитного круга казалась кровавым рисунком, вырезанном на теле жертвы изуверского ритуала. Усугубляя эту ассоциацию, правитель впал в некий, подобный религиозному, транс, добившись максимальной слаженности и эффективности работы минералов. Глаза мага были плотно закрыты, но драгоценные камни, посылавшие импульс за импульсом прямо в мозг, позволяли ему видеть всё, что происходит — здесь и за многие мили отсюда.
