И дело вовсе не в ребенке, которого Эрендарелл, если сосредотачивался, чувствовал даже лучше тех, кто находился рядом. Дело было в Маре… Необычной, нежной, заботливой. Будто в мелочах созданной для него, для того, чтобы радовать его, сводить с ума и заставлять переживать… что она тоже может решать — оставаться с ним или нет.
И не всегда в его пользу.
Жестокие слова мэсси Шайн накануне той самой ночи, её поведение на протяжении многих дней до того порвали несколько прочных нитей у него внутри. Нитей, на которых держалась уверенность в том, что каждая согласиться стать его с радостью.
На час, на день, на жизнь.
И Себастиан знал, что снова эти нити не связать.
Возможно, и к лучшему. Стало ярче, интереснее… Теперь ему придется… он мог приручать Мару снова и снова. Как она приручила его.
Сначала — зверя. И как он не понял? Следовало насторожиться сразу, когда его взбесила очередная игра служанки, которую он периодически пользовал. Та мало того, что орала ночью в коридоре, якобы «в шутку», но еще и попыталась оболгать Мару… Корни едва успел вытащить глупую девку, пока Эрендарелл не набросился — настолько зверь не мог сдерживаться…
А в присутствии мэсси Шайн тот, наоборот, затихал и переставал кровожадно волноваться. Чуть ли не урчать был готов в надежде на ласку… и на то, что она не будет бояться.
Это был его собственный главный страх — снова увидеть панику в её глазах. Отвращение. Ненависть. И желание сбежать.
А ведь сбежала…
— Чему улыбаешься? — спросил Джедан.
— Знаешь, если бы я не забыл на какое-то время, что именно Мара сняла проклятие, то вряд ли чувствовал себя уверенно, раз моя женщина исчезла после первой же ночи со мной…
— Может ты и правда был ужасен? — король демонстративно подняд брови.
— Ну конечно, — Себастиан отсалютовал ему кубком. — Я бы даже сказал… чудовищен.
Рассмеялись.
Они поговорили еще немного — не про заговор, от того хотелось хоть ненадолго отвлечься. И так все решено.
И вэй-ган Эрендарелл, поминутно раскланиваясь с многочисленными придворными — те завистливо провожали его взглядами, все еще не веря, что он спасся от проклятия и занял прежнее положение про короле — прошел к выходу из дворца и отправился в собственный особняк.
Где, конечно, первым делом зашел к своей «невесте» и пожелал той приятных снов.
Гасар прощебетала какую-то глупость, на что он, вроде бы успокоенный общением с другом, снова почувствовал, как удлиняются пальцы и когти. И дуэнья, таращившаяся на него, не помешала бы…
Тварь.
Она ведь не просто участвовала во всей этой истории — наслаждалась ею. Себастиан понял не сразу, что девка — и назвать ее по-другому он не мог — оказалась у него в кровати не случайно. Дело было не в её прозорливости, а в том, что она, скорее всего, подсматривала и подслушивала. Поняла, кто для него Мара… и воспользовалась этим очень удачно.
И если бы не малыш… выплыл бы он когда-нибудь из дурмана, в который его планировали регулярно погружать? Сумели бы его вытащить друзья? Или подлые семейства успели навредить — и Маре, и королю, и ему?
Потому он не приближался к мэсси. И даже не посылал к ней людей с письмами и пояснениями — её бегство и жизнь в столице должны были выглядеть естественно. Ведь заговорщики знали о Маре — хорошо, что не всё, не поняли про ребенка — и следили за ней. Стражам же пришлось следить уже за их прислужниками. Чтобы в случае чего — даже намека на действие против девушки — убить.
Так что общее молчание было залогом её безопасности.
Выверенность его шагов — залогом их будущего. Которому теперь не грозило даже общественное порицание. Ведь он уже готов был наплевать на него… Но закон был однозначен. И та, что понесла от вэй-гана, независимо от происхождения могла стать его женой.
А скорость стражей и его умение плести интриги не хуже заговорщиков — залогом того, что свадьба через несколько дней завершиться победой во всех смыслах.
Дальше события развивались с запланированной скоростью. И он успел все подготовить и предусмотреть…
Кроме одного… что Галлар, который должен был неотступно находиться рядом с Марой притащит её на церемонию!
В этом был свой резон, конечно. С учетом того, что она отправилась к его особняку и об этом могли бы донести — следящему едва успели закрыть рот — или же Мара и дальше предприняла какие попытки. Как сказал его друг, в эпицентре бури гораздо безопаснее, чем на её краю — и пусть она лучше все увидит и сама будет под их присмотром, чем где-то… Но это не помешало Эрендареллу высказаться, что он думает о подобном решении. И если бы его руки не были заняты упавшей в обморок девушкой, еще и подправил бы ехидную улыбку стража.
Но теперь, когда всё, наконец, встало на свои места — на время, конечно, в дни Зрелости не судили и не казнили — он может хоть на какое-то время почувствовать себя просто мужчиной.
Который женится на своей женщине.
Рука Мары подрагивала, когда они шли по проходу к Чаше. Или это его пальцы дрожали? Она выглядела настолько притягательной в цветах его рода, взволнованная, проведшая ночь вдали от него — опять у вдовы, которую Себастиан уже начинал тихо ненавидеть — и что-то защемило в груди. Захотелось стать невидимкой и спрятаться от этих чувств.
А потом девушка несмело улыбнулась ему и он ощутил, как его окатывает теплым счастьем.
Они шли бесконечно долго. Ему бы хватило наглости сделать церемонию побыстрее и подальше от столицы, в простом деревенском Доме, но мэсси Шайн следовало сразу становиться Марой вэй-ган Эрендарелл, привыкать находиться среди придворных и в центре их внимания.
Тех набилось — после всех событий, которые станут наиважнейшим предметом обсуждения в ближайший год — едва ли не больше, чем накануне. Всем хотелось посмотреть, кто же она такая… простолюдинка, заполучившая самого вэй-гана. Слухи об их истории ходили разные, но он уже позаботился о том, чтобы они постепенно сформировались в нужные… и практически правдивые. Не по его статусу было объясняться, но благородные родА должны были понять: Мара — его ценность.
Конечно, он не тешил себя надеждой, что двор примет ее безоговорочно. Хоть и предполагал, что многие разумные вэи разглядят в ней то, что он сам осознал, но не сразу — внутреннее, а не по рождению, благородство.
Но он научит ее отвечать на их поддевки. Давать сдачи. Выступит поддержкой и поможет сформировать новое отношение. Напугает самых ретивых или начнет их игнорировать… В любом случае, матери будущего вэй-гана никто бы не посмел указать на дверь во всех смыслах.
Справится.
Все тот же распорядитель посмотрел на него даже с упреком — старый друг отца короля мог себе позволить и не такое — и начал церемонию.
На этот раз никто ее не прерывал.
