Для всех это стало сигналом, что пора уходить. Весь замок ожил; насколько раньше все притихло, настолько теперь бурлила жизнь. По коридорам сновали горничные, делая реверансы и улыбаясь. Лакеи, стоящие на своих постах, с готовностью делились новостями, даже если их никто не спрашивал. Мия подумывала поискать Дэвида, но потом решила, что лучше, если их не будут видеть вместе, потому что, по сути, между ними ничего не изменилось.
Джанина уже разложила на кровати четыре разных платья для предстоящего вечера. Мия выбрала самое скромное. Простое платье бледно-зеленого цвета выглядело не будничным благодаря богатой отделке кружевными оборками. Раньше Мия думала, что оно слишком детское, но сейчас решила, что для этого случая платье подойдет идеально. Волосы она распустила по плечам, закрепив в них два гребня с искусственными цветами, которые выглядели совсем как живые, Мия надеялась, что в результате ни у кого не возникнет сомнений в том, что она — единственная незамужняя женщина среди собравшихся. Незамужняя — это, конечно, не совсем то, что невинная, но она была уверена, что в этот вечер у герцога не возникнет даже мысли о ее романе с Дэвидом.
Мия пришла позже остальных и тихо проскользнула в комнату в момент, когда разливали шампанское. В спальне герцогини собралось много народу, здесь были и двое других детей герцога. Рекстон был уже достаточно большим, чтобы принять участие в общем разговоре, но он стоял у окна с Дэвидом. Оба наблюдали за чем-то происходящим снаружи. Маленькая Алисия пряталась за юбкой няни и сосала палец.
Кроме детей, понятие «семья», казалось, включало и множество старших слуг. Молодые девушки, по-видимому, были няньками, призванными удовлетворять различные потребности самого молодого члена семьи.
Мия приняла бокал с шампанским, отошла в сторонку и встала так, чтобы можно было наблюдать за происходящим, но не вмешиваться. Никто не позвал ее подойти и посмотреть на младенца, поэтому она решила подождать более тихого момента.
— Боже, храни короля! — начал герцог. — За Елену!
Снова раздались приветственные возгласы, и все снова выпили. Тосты продолжались: пили за новорожденного, за имя Пеннистан. Мия посмотрела на Дэвида и увидела, что он по-прежнему стоит у окна, но теперь один, и кажется таким же чужаком, как она.
По-видимому, почувствовав взгляд, Дэвид посмотрел в ее сторону. Мия подняла бокал и улыбнулась:
— За жизнь.
Мия произнесла свой тост шепотом, и Дэвид ответил ей так же. Они оба выпили за свой собственный тихий тост, разделенные десятками людей, но близкие друг другу, как никогда.
«За жизнь!»— подумал Дэвид. Он стоял и думал о провале самого важного для него плана, а Мия напомнила ему, что жизнь — это праздник.
«Я люблю в ней это качество, — признался Дэвид самому себе. — Я люблю ее чутье на приключения, ее интерес к людям, ее выбор, будь он глупым или мудрым, даже ее тщеславие. Я люблю, когда она полностьюотдается музыке, рыбалке, людям, которые ей небезразличны, мне».
Толпа начала редеть, слуги ушли, а детей увели в детскую, туда же унесли новорожденного. Елена лежала в шезлонге, герцог сидел у нее в ногах с таким видом, который Дэвид назвал бы глупым, — с ошалелым выражением лица человека, влюбленного без памяти.
Глядя на эту картину, Мия, Оливия и Майкл нежно улыбались, и Дэвид обнаружил, что тоже улыбается.
— Я не хочу проходить через все это еще раз, — заявил герцог так, будто это он проделал всю работу.
— О, мне невыносимо думать о последствиях такого решения! — воскликнула Елена.
— О каких последствиях? — удивился герцог. — Мне кажется, трое детей — это вполне достаточно.
— Болван! — сказала Оливия.
Дэвид заметил, что Мию покоробило оскорбление из уст Оливии.
— Лин, — продолжала Оливия, — ты ведь знаешь, откуда берутся дети. Ты хочешь сказать, что предпочитаешь безбрачие?
— Дорогой! — Елена взяла из рук мужа бокал с шампанским и поставила на стол. — Я думаю, пора уносить шампанское.
Герцог пощекотал пальцы на ногах жены и поцеловал ей руку. Дэвид подумал, что раньше он не замечал; каким спокойным выглядит Лин рядом с женой. Как будто он сбрасывал свою герцогскую раковину — и снова открывался человек, которого Дэвид знал в детстве.
Дэвид наблюдал за Оливией и Гарретом. Он слышал, как Оливия говорит, что, несмотря на трудный день, хочет приготовить к завтраку нечто особенное. Муж взял ее руку, поцеловал и сказал «нет». Кажется, они немного поспорили на эту тему, потом Оливия нехотя кивнула. Не в этом ли суть лучших браков? Два человека поддерживают друг друга в равновесии, словно они качаются на качелях и смотрят, как долго могут оставаться на одном уровне, не опускаясь в одну сторону или в другую.
Не очень долго, но если играть с правильным человеком, то кататься на таких качелях может быть очень забавно.
Дэвид попытался представить свои короткие, но очень наполненные отношения с Мией в образе качелей. Вверх-вниз, и очень недолгое равновесие, когда они были в постели. И когда лошади понесли. И когда Мия играла на гитаре в парке, зная, что он слушает неподалеку. И когда им угрожали собаки Дилбера. И когда они стояли перед герцогом. Неужели это было сегодня утром?
Мия и Елена обнялись, коснувшись друг друга головами, затем Елена стала прощаться.
— Встретимся с тобой завтра утром, и ты расскажешь мне о своих планах.
«Я буду частью этих планов», — решил Дэвид. Он окажется дураком, если отпустит эту женщину. Когда-то он думал точно так же про Бендасбрука. Но ему еще предстояло придумать, как сделать так, чтобы Мия считала, что это она решила выйти за него, а не поступила так, как захотел он. Совершенно не представляя, как это сделать, Дэвид очень коротко попрощался с Лином и Еленой — парочка к этому времени уже никого не замечала, кроме друг друга.
Мия скрылась из виду. Дэвид предположил, где ее найти, но в музыкальной комнате оказалось темно. Он послал лакея в ее покои, тот вернулся и доложил, что в комнатах никого нет.
Ладно, значит, он не знает, где она. «С этой женщиной никогда ничего не бывает легко». Он завернул за угол, направляясь в свою комнату, потом вспомнил, что не проверил одно место, где она как раз, вероятнее всего, может быть.
— Где вы были так долго? — спросила Мия, когда он вошел в дверь, ведущую из его спальни в кабинет.
Она стояла рядом с дверью в коридор, как будто еще не вполне решила, останется ли. Как необычно.
Дэвид подошел к письменному столу. Где он был так долго? Дэвид не ответил. Этот вопрос можно было рассматривать на самых разных уровнях. Он задал собственный вопрос:
— Что вы здесь делаете?
— Какой трогательный был момент у Елены с герцогом, правда?
Мия подошла к полке, потрогала кусок керамики, камень и статую какого-то древнего бога, имя которого он так и не узнал.
