Глава 1
Бог опять огорчил семейство Цюшэнь. Это утро обещало быть очень хорошим. Тонкий слой белого тумана плыл на высоте человеческого роста над полем вокруг деревни Сицэнь, он напоминал лист рисовой бумаги, который только что стал чистым: картинка тихой сельской местности была тем рисунком, который слетел на землю с этой бумаги. Первые лучи утреннего солнца осветили эту сцену, и самые первые капли росы начали самый славный период своей короткой жизни… но Бог испортил это прекрасное утро.
Бог поднялся необычно рано и пошел на кухню, чтобы подогреть себе молока. Процветание молочного рынка началось с самого начала Эры Поддержки. Семья Цюшэнь заплатила за корову всего чуть больше десяти тысяч юаней, а потом, подражая другим, стала смешивать молоко на продажу с водой. Неразбавленное молоко также стало для семьи одним из основных продуктов питания.
Когда молоко нагрелось, Бог отнес чашку в гостиную, к телевизору, не выключив плиту, работающую на сжиженном нефтяном газе. Когда жена Цюшэня, Юйлянь, вернулась после уборки в коровнике и свинарнике, она почувствовала запах газа, заполнивший весь дом.
Закрыв нос полотенцем, она бросилась в кухню, выключила плиту, открыла окно и включила вентилятор.
– Ты, старый дурень! Ты собираешься убить всю семью! – крикнула Юйлянь в гостиную. Семейство перешло на сжиженный нефтяной газ для приготовления еды только после того, как они начали заботиться о Боге. Отец Цюшэня всегда был против газа, говорил, что газ не так хорош, как пористые угольные брикеты. Теперь он получил веский аргумент в поддержку его точки зрения.
По своему обыкновению, Бог стоял, упрямо склонив голову, его похожая на метлу белая борода свисала ниже колен, и он улыбался, как ребенок, который понимает, что сделал что-то нехорошее.
– Я снял с плиты кастрюльку с молоком. Почему она сама не выключилась?
– Ты думаешь, что все еще находишься на своем космическом корабле? – спросил Цюшэнь, спускаясь по лестнице. – Здесь все глупое. В отличие от вас нам не помогают на каждом шагу умные машины. Нам приходится много работать глупыми инструментами. Вот как мы добываем рис для наших чашек!
– Мы тоже много работали. Иначе откуда бы вы взялись? – осторожно произнес Бог.
– Хватит уже твердить «откуда вы взялись?». Хватит! Меня уже тошнит, когда я это слышу. Если ты такой всемогущий, иди и сделай других покорных детей, которые будут тебя содержать! – Юйлянь швырнула на землю полотенце.
– Забудь об этом. Просто забудь, – сказал Цюшэнь. Он всегда первым шел на мировую. – Давай поедим.
Проснулся Бинбин. Он спустился с лестницы и зевнул.
– Ма, Па, Бог всю ночь кашлял. Я не мог спать.
– Ты и не знаешь, как ты крепко спал, – сказала Юйлянь. – Мы с твоим отцом были в соседней комнате. Ты же не слышишь, что мы жалуемся, правда?
Бог опять раскашлялся, будто по сигналу. Он кашлял так, словно играл в любимую игру, очень сосредоточенно.
Юйлянь несколько секунд смотрела на Бога, потом вздохнула:
– Должно быть, я самая невезучая из всех восьми поколений.
Все еще сердитая, она пошла на кухню готовить завтрак.
Бог молчал все время, пока завтракал вместе с остальными членами семьи.
Он съел чашку каши с маринованными овощами и половинку булочки на пару. Все это время ему приходилось терпеть презрительные взгляды Юйлянь; может, она все еще злилась из-за газа или считала, что он слишком много ест.
После завтрака, как обычно, Бог быстро встал, убрал со стола и отправился мыть посуду на кухню. Юйлянь крикнула ему из двери в кухню:
– Не используй жидкость для мытья посуды, если чашки не жирные! Всё стоит денег. На твое содержание платят жалкие гроши. Ха!
Бог, не прерывая работу, что-то проворчал, показывая, что он понял.
Цюшэнь и Юйлянь ушли в поле. Бинбин отправился в школу. Только после этого встал отец Цюшэня. Еще не совсем проснувшись, он спустился вниз, съел две чашки каши и набил табаком трубку. Наконец он вспомнил о существовании Бога.
– Эй, старикан, прекрати мыть посуду. Иди сюда и поиграй со мной! – крикнул он в кухню.
Бог вышел из кухни, вытирая руки о фартук. Заискивающе кивнул отцу Цюшэня. Играть в китайские шахматы со стариком было для Бога тяжелой домашней работой; и выигрыш, и проигрыш грозили неприятностями. Если Бог выигрывал, отец Цюшэня впадал в ярость.
– Ты, чертов старый идиот! Пытаешься меня превзойти? Дерьмо! Ты же Бог! Победить меня небольшое достижение. Почему бы тебе не научиться хорошим манерам? Ты уже достаточно долго прожил под нашей крышей!
Но если Бог проигрывал, отец Цюшэня все равно злился.
– Ты, чертов старый идиот! Я лучший шахматист на пятьдесят километров в округе. Победить тебя легче, чем раздавить клопа. Думаешь, я нуждаюсь в том, чтобы ты мне поддавался? Ты… вежливо выражаясь, ты меня оскорбляешь!
