— Любопытно, любопытно, — проговорил Бол, наклонившись поближе, чтобы получше рассмотреть пару гоблинов, которые делили одну самку на двоих.
Мужчины были настолько поглощены рисунками, что Элена первой заметила изменения в туннеле.
— Я вижу свет, — сказала она.
Эр'рил посмотрел вперед и увидел слабое сияние, которое начиналось за поворотом. Он прикрыл лампу, чтобы оценить силу внешнего источника света. В наступившей почти полной темноте новый свет показался ему ослепительно ярким. И хотя он был рассеянным, его цвет и интенсивность пробудили у Эр'рила какие-то воспоминания. Где же он видел такое серебристое сияние?
— Я думал, гоблины избегают света, — заметил Эр'рил.
— Да, если речь идет о ярком свете, — ответил Бол. — Некоторые утверждают, что глаза гоблинов привыкли к источникам света другого рода, что позволяет им передвигаться по темным тропам в глубинах гор. Кое-кто считает, что эманации магии скал освещают их путь. Именно по этой причине они нападают на шахты, где добывают кристаллы, и на священные пещеры. Магия скал влечет их, как магнит железо.
— Мой железный амулет, — вдруг сообразил Эр'рил. — Он создан при помощи магии стихий. Я спрятал его очень надежно. Но если они способны чуять магию…
— Не чуять, а видеть. Некоторые говорят…
Эр'рил нетерпеливо помотал головой:
— Некоторые говорят, некоторые говорят — хватит болтать! Этот свет настолько ярок, что он ослепил бы даже воина из пустыни южных земель. Мы узнаем, зачем гоблинам нужен такой свет, если пойдем вперед. — Эр'рил решительно зашагал по туннелю. — Магия стихий или нет, но я получу обратно свой амулет.
Он направлялся к источнику серебристого света. По мере того как он становился ярче, воина все сильнее мучил вопрос: где он уже видел такой свет? Его чистота преображала скучные грязные стены туннеля, открывая дух скалы. Теперь даже грубо высеченные арки казались красивыми. Так где же…
Наконец он вспомнил… и остановился. Он уже видел этот свет! Эр'рил содрогнулся и покачал головой. Это невозможно! Только не здесь. Скорее всего, после стольких часов, проведенных в темноте, глаза ему отказали. Тусклое желтое пламя лампы и серебристое сияние сокола. Нет, чистый свет впереди — это нечто другое.
Он обнаружил, что ускорил шаги.
— Подожди, — сказала Элена из-за его спины. Она беспокоилась о дяде. — Мы не можем так спешить. То, что впереди, может подождать.
«Нет, — подумал Эр'рил, — не может». Однако он нуждался в Элене, а потому замедлил шаг. Он верит ей.
— Что заставило тебя так спешить? — спросил Бол, когда они с Эленой догнали Эр'рила.
Элена с тревогой смотрела на дядю, опасаясь, что ему снова станет плохо. Она не слишком доверяла своей магии и надеялась, что они успеют добраться до настоящего целителя. Девушка знала, что действие магии закончится, когда подойдет к концу запас масла в лампе, и тогда ее дядя вновь ослабеет, а его сердце может не выдержать. Однако сейчас он выглядел хорошо.
Дядя Бол протянул руку к воину:
— Не торопись, Эр'рил. Девочка устала. Она не может идти так быстро.
Тень улыбки промелькнула по губам Элены. Она так тревожилась из-за дяди — ей и в голову не приходило, что он беспокоится о ней.
— Я в порядке, дядя. Но нам следует соблюдать осторожность.
— Элена права, — заметил Эр'рил. — Впереди находится нечто странное. И я не знаю, опасно ли оно для нас. Но мы должны сохранять силы, рассчитывая на самый худший вариант.
И Эр'рил вновь зашагал к источнику света, вытянув перед собой руку с лампой.
Дядя Бол подтолкнул Элену вперед. Теперь туннель стал немного шире, и они могли идти рядом.
— Я видел выражение твоего лица, Эр'рил, — сказал Бол, обращаясь к идущему впереди воину. — Кажется, ты догадываешься, что нас ждет впереди.
— Вот тут ты ошибаешься, старик.
— Старик? Ты прожил больше меня в пять или шесть раз. Но не будем об этом. Что ты подозреваешь? Что тебя тревожит?
— Дурные воспоминания, и ничего больше.
— О чем?
— А тебе этот свет… не кажется странным?
Дядя прищурился и посмотрел вперед.
— Свет мне кажется красивым, — вмешалась Элена.
Эр'рил покачал головой с таким видом, что она сразу почувствовала себя глупой. Но он действительно красив! Казалось, он очищал все вокруг, и чем глубже они погружались в его сияние, тем заметнее менялся воздух — уже не казался таким тяжелым и влажным, словно они вышли в весеннее утро после долгой зимней ночи.
— Это противоестественно, — сказал дядя. — И это не магия стихий — она слишком сильна. Быть может, мы видим колдовской свет? Впрочем, я никогда не слышал, чтобы гоблины умели колдовать. По правде говоря, о гоблинах мало что известно. — Он показал на гротескные рисунки, оставшиеся у них за спиной. — К примеру, я бы никогда не догадался об их… неумеренных аппетитах.
— Это магия, — заявил Эр'рил. — Я почти ощущаю ее запах.
— Вовсе нет. Как я уже говорил, магия стихий вещь тонкая. Стихии не могут обладать такой силой.
— Это не магия стихий, — сквозь стиснутые зубы сказал Эр'рил. — Она чирического происхождения!
Бол споткнулся и замер на месте.
— Чепуха! Здесь? Когда Чи покинул наши земли, в этих местах не мог остаться такой мощный источник силы. В А'лоа Глен я бы еще мог предположить, но только не здесь.
Эр'рил повернул к дяде Болу встревоженное лицо:
— Однажды мне уже довелось видеть подобный цвет.
— Где? — спросила Элена.
Воин не ответил. И он не смотрел в сторону Элены.
— Где? — повторил вопрос дядя.
После долгой паузы Эр'рил ответил:
— Когда была создана Книга.
— Что? Ты уверен?
— Такое забыть невозможно. — В его глазах появилось отстраненное выражение, он мысленно перенесся в другие время и пространство. — Брат Шоркан поставил задачу: «Жди знака — вспышки ослепительно белого света». Я должен был закрыть Книгу и завершить заклинание. — Его взгляд изменился, и он посмотрел на дядю Бола.
— Свет… неужели ты хочешь сказать?..
— Я никогда этого не забуду. Даже после пяти сотен зим. Эта картина навсегда осталась перед моими глазами, она выжжена у меня в душе. Там был такой же свет, полный чирической силы.
Дядя Бол поскреб бороду и пробормотал:
— Странно. Быть может, существует другое объяснение.
— Проклятые гоблины могут оставить объяснения при себе. Я лишь хочу вернуть свой амулет.
— Может быть, это он и есть, — предположила Элена. — Может, он играет какую-то важную роль.
