— Смотри. — Он толкнул массивные двери и включил свет.
Все было точно как в фолосе — купольной гробнице в Микенах: огромный улей циклопической кладки, более серый, но в остальном такой же огромный сводчатый купол, холодная пустота. Были и различия: огромные скобы для факелов, гневно-красные знамена с намалеванными свастиками, — однако по-настоящему имело значение только одно. То, на что направил луч фонаря Кельвин. Лежащее на земле тело.
Распростертое на спине, одна рука вытянута, словно в мольбе.
Дебора крепко закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться в голос.
На земле возле ее ног валялась сломанная трубка. Маркуса постигла та же судьба, что и его отца.
Глава 74
— Мы запрем тебя тут ненадолго, — сказал Кельвин, — пока обсудим наши планы, а потом поговорим.
— Вы убили его в Греции и привезли сюда? — спросила Дебора. — Зачем?
Ей было все равно. Она говорила просто потому, что не хотела, чтобы ее заперли в темноте с телом Маркуса.
— Разумеется, нет, — ответил Кельвин. — Он сам приехал, искал меня. И, в сущности, нашел.
— И ты убил его, — сказала она.
— Конечно.
— Зачем? — Она постаралась подавить дрожь в голосе. — Господи, обычный энтузиаст-коллекционер вроде Ричарда, который считал, что нашел тело Агамемнона.
— Считал. Пока не встретил меня. Он каким-то образом связал меня с моим предшественником и обнаружил эту маленькую гробницу — свою гробницу, как оказалось. Когда он узнал мою... — Кельвин замялся, подбирая слова, — философскую ориентацию, то занялся самого разного рода поисками. К тому времени как я его нашел, он сделал то, до чего ты, по-видимому, так и не дошла.
— И это? — Ей по-прежнему было все равно.
— Он узнал, что содержится в этом ящике.
Тут парень, заталкивающий витрину в центр комнаты, поднял голову:
— Почти готово. Закрепляй.
Дебора быстро соображала. Похоже, чем больше она знала, тем больше смогла бы рассказать другим. Это могло сохранить ей жизнь.
— Мне известно все, — сказала она.
— Ну разумеется, — хмыкнул Кельвин.
— Мне известно, что если полиция проведет баллистическую экспертизу твоей пушки, то тебя арестуют за убийство Сергея Волошинова, агента МВД, которого ты убил, потому что он, как и я, знал о содержимом ящика.
Это остановило его. Секунду Кельвин казался искренне удивленным, потом улыбнулся.
— Хочешь знать, что еще я знаю? — спросила Дебора, бросая вызов его молчанию, его самодовольству.
Бауэрс, не обращая на нее внимания, повернулся к Белому Кролику. Тот нащупал под ящиком шнур питания и подключил к сети. Из-под одеяла просочилось таинственное зарево, подчеркнувшее контуры грубо обтесанных глыб. Одновременно прямо над ними заморгала и ожила невидимая прежде лампа дневного света. Парень отскочил к стене, встревоженный, даже немного испуганный.
— Момент истины, — произнес Кельвин.
Он шагнул к подножию гроба и медленно, благоговейно стянул одеяло.
В ящике лежало иссохшее, сморщенное тело мужчины, неважно сохранившееся, хотя и почти невидимое под блестящей золотой маской и выцветшим красным знаменем со стилизованным черным орлом.
— Следовало бросить его гнить в Берлине, — сказала Дебора.
Белый Кролик резко повернул голову и уставился на нее. На секунду Деборе показалось, что она зашла слишком далеко. Но Кельвин улыбался елейной, самодовольной улыбкой, и это, похоже, успокоило парня.
— Наш вождь наконец дома, — пробормотал Кельвин. Такого сияния в его глазах Дебора никогда раньше не видела. — Миссия выполнена. Мы привезли смертные останки Адольфа Гитлера в Америку, и народ наш будет стекаться к его костям. Кто устоит перед такой армией?
Значит, она была права. Это ее не спасет — но она по крайней мере была права.
Глава 75
— Она знала, — прошипел парень.
— Неважно, — отмахнулся Кельвин, по-прежнему улыбаясь своему трофею.
— Приятель, нам надо поговорить. Сейчас же.
Немигающий взгляд Кельвина наконец оторвался от наполовину мумифицированного трупа и нашел лицо Белого Кролика. Секунду он просто смотрел, читая тревогу парня, потом кивнул и шагнул из гробницы.
— Как насчет нее?
— Запри ее здесь. — Кельвин улыбнулся Деборе: — Пока.
Дебора сидела в купольной гробнице, стараясь держаться подальше от тела Маркуса, смотрела на гроб со стеклянной крышкой — единственный источник света в помещении — и думала. Она не поделилась с полицейскими смутными подозрениями насчет Кельвина в надежде выведать у него (если он и впрямь вовлечен в это дело), где оружие и что оно из себя представляет.
Но ведь не только по этой причине ты пренебрегала сомнениями насчет Кельвина, да?
Она пренебрегала ими, потому что, если бы она ошибалась...
Если бы ты смогла убедить себя, что ошибаешься... то мы могли бы поселиться в коттедже с частоколом и воспитывать деток?
Ирония, да? Дебора подавляла тревогу ради «связи», как какая-нибудь картонная героиня телефильма, а теперь возлюбленный (и его прихвостень Белый Кролик) собирается ее убить. Ее будут мучить, пока она не расскажет им то, что не рассказала федералам, а потом убьют и разбрызгают ее кровь во время какого-нибудь квазипервобытного погребального обряда в честь бесноватого фюрера. Это почти забавно. Почти.
Но с ней еще не покончено. Размышляя о «связи» с Кельвином, Дебора кончиками пальцев вылавливала из заднего кармана тоненькую пилочку для ногтей. Затем проткнула ее кончиком клейкую ленту, стягивающую запястья, и принялась водить металлической полоской туда-сюда, пока не смогла сбросить ленту и отшвырнуть ошметки в темноту.
Дебора встала и подошла к стеклянному ящику, нащупывая кончиками пальцев шпингалеты. Нашла два, по одному на каждом конце, открыла их и подняла крышку. От тела слабо попахивало формальдегидом, хотя, возможно, так только казалось. Она нагнулась, взялась за маску обеими руками и подняла ее.
Лицо под маской было высохшим и морщинистым, но отчетливо мужским. Щеточка усов и прядь редких черных волос надо лбом, начесанных на... пулевое отверстие?.. Ввалившиеся закрытые глаза.
Сколько жизней погубил этот человек? И сколько еще погубят эти полусгнившие кости?
Она поискала оружие, незакрепленный камень, которым можно было бы разбить все вдребезги — последнее проявление дерзости.
А если?..
Дебора обдумывала идею, расхаживая вокруг гроба. Делать больше было нечего. Можно и попробовать.
На все ушло минут пятнадцать. Закончив, она потянула один из электрических кабелей и вырвала его из стены. Свет беззвучно, без вспышки погас, и наступила тьма. Прислонившись к холодному камню, Дебора слушала приглушенные раскаты грома и хоть что-то пыталась — безуспешно — разглядеть в темноте.
