— Восхищаюсь его изобретательностью, — забыв о солидарности, высказался Дотт. — Добыть это зелье почти невозможно.
Всхлип вырвался, кажется, из самых глубин души, а в следующую секунду я уже рыдала на груди у Тэрна. Как он мог?! Почему любимые люди постоянно обманывают? Все ведь могло сложиться совсем по-другому! Мыша взлетела на плечо к Тэрну и обняла нас обоих крыльями. Еще и розового тумана напустила, чтобы всякие там не видели, как ее ведьма плачет. Потому что у ведьмы, подозреваю, нос покраснел и распух, волосы спутались и вообще… Только когда полчаса спустя в комнате появилась домовая с цветочным чаем и большим пирогом, фамильяра ее подпустила.
Когда я немного оклемалась, выяснилось, что если магические изменения со мной и произошли, они незначительны. Резерв восстановился и не сказать, чтобы сильно увеличился. Сложные для ведьмы моей направленности чары я уже какое-то время творить могла. Значит, дело вовсе не в ловушке Ранты. Возможно, часть моей силы вернуло то первое соприкосновение с Тэрном, когда я лечила его. Или мое собственное упрямство, заставляющее раз за разом браться за почти непосильные задачи. Кто теперь узнает, да оно и не важно.
Судьба Ранту все же поймала. Дотт сдал ее Сайвену. Ради такого случая его даже развязали. Одновременно Летта позвонила Горгонье, но к тому времени, как та добралась, ее дочь уже была способна лишь смотреть в одну точку и пускать пузыри. Неслыханная снисходительность со стороны одного из тех, кого простые смертные когда-то прозвали драконами: он ее не убил. Правда, и жизнью такое существование назвать было уже нельзя, но это детали. Притворство, кстати, исключено: проверяли и грейфы, и независимая магическая комиссия, и даже Дотт.
Неприятности их семьи на этом не закончились. О сокрытии преступления и истории с запечатыванием стало известно, и в Академии Боевой Магии теперь новый ректор. Горгонья же с мужем вынуждены паковать чемоданы и перебираться в одну из дальних провинций. По слухам, там все время льет дождь и даже порталы срабатывают хорошо если раз в месяц. Там их ждет новая работа и постоянный надзор.
Вот и все.
В смысле, все справедливо.
…Прошедшие дни я не просто валялась в замке, попивая цветочный чай. Нет, я бы не отказалась. Но свадьбы сами себя не подготовят, как и документы по отработанному распределению. В итоге Дотт безропотно переносил меня то в Лельшем, то в столицу, то ещё куда-нибудь. К вечеру он обычно был выжат, как лимон, но ко мне вроде бы относиться стал чуточку лучше.
Сегодняшний день отличался тем, что накануне мы окончательно рассчитались с Лайоном за проживание, точнее, стрясли нужную сумму с мэра, и перевезли вещи в замок. Перемещаться в квартиру теперь не требовалось, и получилось поспать лишний час.
— Ведьма, вставай, там какая-то из невест уже в третьем сообщении истерит! — ворвалась в выделенную мне комнату Эли. — Пишет, что свадьбе конец, потому что галстук жениха совершенно не сочетается с ее педикюром.
Я мученически застонала.
Осталось два дня.
Два бесконечных, мучительных, наполненных слезами и причитаниями дня.
Летта, которая помогала мне на первых порах, уверяла, что почти все невесты ведут себя так же. Ей виднее, у нее опыт. Я же для себя решила, что не собираюсь заниматься этим всю жизнь. Воплотить, правда, это решение в ближайшем будущем не получится, поскольку Лайон с Мелин тоже хотели, чтобы их счастьем занималась я.
— Скажи, что я эмигрировала в параллельный мир, — взмолилась я.
Эли фыркнула и поставила рядом со мной включенный ноутбук. Пришлось в сотый раз успокаивать невесту и обещать «поколдовать и все исправить». Хочу себе нормальную работу!
С этой мыслью я прошла в ванную.
Включила воду…
— А-а-а!!.
Скрежет.
Грохот.
Лязг.
Что-то похожее со мной уже было.
— Опять? — проорала Эли из комнаты.
— Пи! — доложила мышь.
— Закрывай кран! — вспомнила последовательность действий Эли.
— Не могу, его сорвало!
Опять грохот. Это она выбила заклинившую дверь в ванную.
Повезло еще, что вода опять холодная. И что нас перестало заливать довольно быстро. Кто-то додумался перекрыть воду.
В ванной один за другим появлялись домовые.
— Ой…
— Что же это делается?!
— Все ломается!
— И рушится!
Послышался хруст. И грохот. И звон бьющейся посуды.
Через выбитую дверь получилось рассмотреть, как ножка круглого стола подломилась, и он вместе с нашим завтраком рухнул на пол. Естественно, все, что могло разбиться, разбилось. Завтрак разлился и размазался по полу.
Домовые чуть не развеялись от ужаса и негодования.
А мне так стыдно стало. Просто до слез.
Ну почему со мной вечно так?!
— Извините. — Я с трудом сдержала всхлип. — Я не нарочно. Просто рядом со мной все разваливается.
Круглые глаза домовых стали еще и выпученными.
— Ломучая порча…
— Как есть она!
— Ах, какая гадость!
— Это кто же так нашу ведьму?!
Кто — не вопрос, желающие имелись. Загвоздка в другом.
— Нет никакой порчи, я проверяла! — Я эмоционально взмахнула руками, нога угодила в натекшую лужу и, конечно, заскользила. Хорошо, Эли успела поймать! — Хотя по действию очень похоже.
— Так она может быть не на тебе, — осторожно заметил Уютник.
— Поломки начались, когда ты вещи перевезла, — подтвердила Светельница.
— Вчера вечером у мага ванна треснула, — призналась Плюшка. — Чугунная ванна, представляешь. Старая, конечно, но мы за вещами следим.
Вещи…
Порчи к ним плохо липнут, но если ведьма умелая, все возможно.
Обгоняя друг друга, мы рванули в комнату.
— Сейчас живо найдем, не волнуйся, госпожа ведьма!
Жальче всего было гримуар, поэтому его проверили сразу. Чисто. С остальным добром я теоретически согласилась расстаться, если что. Поиски облегчались тем, что вещей у меня здесь — всего чемодан. Сам он тоже сюрпризов не преподнес. Одежда, обувь, простенькие украшения, метла, сундучок с зельями и амулетами. Я уже начала тихо паниковать и стучать зубами от холода, когда одна из моих сумочек окуталась черной зернистой дымкой.
Есть порча!
— Что там? — спросила Эли, внимательно наблюдая за действиями домовых.
— Документы, — медленно произнесла я. — В том числе диплом.
Сомнений, что именно осложняло мне жизнь в последние недели, не осталось. И когда Светельница вытряхнула из сумочки все ценные бумажки, черным сочилась лишь одна — злосчастный диплом.
