Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Я и не подозревала, что такое существует. Это так просто…
– Вот именно. Мы пытаемся найти источники, чтобы отслеживать такие операции, – источники вроде Фарида, – но все напрасно. К тому же даже если мы обнаруживаем здесь, у нас, какие-то странные вливания, деньги все равно могут прийти откуда-то с другой стороны. Пакистанцы занимаются этим постоянно, их лондонская община пользуется так называемым хунди, но по сути это одно и то же. Денежные переводы поступают отовсюду каждую неделю, ими невозможно управлять, их невозможно контролировать. После того как деньги окажутся в Англии, их можно вмиг перевезти к нам на поезде «Евростар». Мы считаем себя очень умными, потому что у нас есть компьютеры, есть система оповещения, сообщающая обо всех денежных переводах, есть все наши современные примочки для оценки и слежки, но проблема в том, что эти люди придумали торговлю тысячи лет тому назад, это их культура, и они все равно найдут способ обвести нас вокруг пальца. Они над нами смеются. Но мы в любом случае должны это делать. Фарид – один из наших основных источников.
– Тебе обязательно было так на него орать?
– Людей вроде него можно заставить сотрудничать, только если сильно надавить.
– А ты пытался попросить его по-хорошему? Всего раз, просто ради интереса?
Марк остановился перед машиной, повернулся к Лудивине:
– Пару лет назад два идиота хотели взорвать ясли под тем предлогом, что это были ясли при крупной американской фирме. Их схватили, когда они покупали все необходимые материалы. Знаешь, откуда они взяли деньги на эти самые материалы?
– От Фарида? Да, но он ведь не знает, куда на самом деле идут деньги, которые он передает. Он просто оказывает услугу, он же сам сказал. Это его культура. Он виновен лишь в собственной пассивности.
– Только не считай его идиотом. Он прекрасно понимает, что, если его турецкий поставщик просит передать восемь-десять тысяч евро двум бородатым парням, которые никогда не улыбаются, эти парни вовсе не собираются потратить деньги на новую вставную челюсть для своей бабули.
– Его никогда не судили?
Марк пожал плечами.
– Порой правосудие не забирается так далеко.
– Но ведь ты о нем знал… А, поняла! Ты забыл упомянуть Фарида в своих отчетах и теперь держишь его за яйца.
Марк ослепительно ей улыбнулся:
– Ты догадлива.
Он помедлил. Внимательно вгляделся в глаза Лудивине.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Скажи честно. Этот вопрос тебе задает не сотрудник ГУВБ, а мужчина, который обнимает тебя по вечерам. Как ты себя чувствуешь?
Лудивина сделала глубокий вдох и выдавила неестественную улыбку:
– Время от времени меня накрывает, ты сам видел, но будь уверен, я держу удар.
Лудивина отвечала с напряженным видом, словно аятолла, и Марк вдруг сгреб ее в охапку, прижал к себе, запустил руку в волосы. Ей не сразу удалось расслабиться, но спустя несколько секунд она перестала бороться с собой и, забыв обо всем, уткнулась лбом ему в плечо.
– Мне было страшно, – тихо призналась она.
– Знаю.
– Извини за то, что случилось у Фарида… я не сумела взять себя в руки. Обещаю, это больше не повторится. В любом случае не во время работы.
Он снова обнял ее, но уже через миг она легко отстранилась. Ее настроение было совершенно иным. Она снова излучала уверенность в себе. В глазах блестела решимость.
– Что теперь?
Марк оценивающе взглянул на нее, затем кивнул:
– Теперь мы поговорим с настоящим злодеем.
49
У Марка без конца жужжал телефон. Всякий раз он внимательно выслушивал собеседника и отключался, не говоря ни слова. Так продолжалось с раннего утра.
Накануне вечером он отвез Лудивину домой, но она предпочла провести ночь в одиночестве: она разрывалась между желанием ощутить успокаивающее присутствие другого человека и мыслью о том, что она должна сама разобраться со своими переживаниями, не прячась от них в объятиях мужчины, которого, в конце концов, совсем не знала. Едва ее голова коснулась подушки, как в полумраке спальни возникло худое лицо преступника, его резкие черты. Голый мужчина и его жуткие слова. Всякий раз, когда Лудивина пыталась подумать о чем-то другом, ее сердце принималось неистово колотиться, возвращая ее к жизни, возвращая к смерти, которой ей чудом удалось избежать.
«Худшие мысли всегда приходят в голову ночью, когда от них не уйти», – в ярости подумала Лудивина и выпила целую таблетку лексомила. Самый простой способ разобраться с собственными переживаниями.
Когда наутро Марк заехал за ней на своем седане, она на миг задержала его в объятиях, зарылась носом ему в шею, чтобы ощутить его необузданный запах, и поняла, что скучала по его коже.
– Я не спрашиваю, хорошо ли ты спала, – сказал он.
– Не стоит.
– Надо было вчера настоять и остаться у тебя.
– Я часто спала с первым встречным, просто чтобы не оставаться наедине с собой, – искренне призналась она. – Мне нужно доказать самой себе, что это в прошлом. Особенно после того, что произошло.
– Если хочешь, я каждый вечер буду переодеваться разными людьми.
Она рассмеялась. Искренне, самозабвенно.
– Не торопись, выжди, сколько нужно, но когда тебе захочется, чтобы я был рядом – пусть даже просто охранял твой сон, – дай мне знать.
– Это так мило…
– Это нормально.
– Не торопиться. Мужчины нечасто так говорят.
– Время – язык, которым Бог говорит со вселенной. Бесконечное слово, недоступное человеку. Дыхание творения.
– Честно говоря, я не знаю, кажется ли мне это красивым или совершенно безумным. Ты верующий?
– Мог бы им быть.
– Опоздал на автобус?
– Более или менее. Так говорила о времени моя бывшая жена. Ей почти удалось сделать из меня верующего, но все же я так и не добился главного.
– Не сумел поверить?
– Не сумел погрузиться в веру с головой.
– То есть?
– Отбросить сомнения. Целиком отдаться вере, Ему. Если Он существует… Вот видишь… Как только я говорю о Боге, сразу начинаю сомневаться.
– Твоя жена очень религиозна?
– Это часть ее культуры. Она из франко-марокканской семьи. Мусульманка. Выросла в среде, где важную роль играют традиции и вера.
– Ну и ну.
Неожиданное открытие. Порой Лудивина представляла себе Марка полицейским, слегка ожесточившимся из-за работы, из-за постоянной слежки за исламистами; ей казалось, что он мало-помалу скатился к цинизму, делал поспешные, поверхностные выводы, испытывал почти безоговорочное недоверие ко всем, кто происходил не из Франции, особенно из стран Магриба. Теперь ее предположение разлетелось вдребезги. Это открытие ее обнадежило, убедило в том, что в действительности у него широкие взгляды.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
