— Ага, а я пока скажу Лизе, что вы здесь. Мэтт постучал в дверь кабинета.
— Войдите.
Нежный звук ее голоса бальзамом пролился на его изголодавшееся по любви сердце. Он снял шляпу и вошел.
— Мэтт! Ты вернулся! — Кэтрин не знала, ни когда он вернется, ни вернется ли он вообще, но всегда молилась об этом.
Она показалась ему во сто раз прекраснее того образа, который он хранил в своей памяти, в чем он не замедлил ее заверить, крепко сжав в объятиях.
— Как я скучал по тебе, — прошептал он.
Она страстно ответила на его долгожданный поцелуи.
— Кэтрин, я люблю тебя, — просто сказал он.
— Я тоже, Мэтт, мне так тебя не хватало… Неужели ты, наконец, вернулся…
В глазах друг друга они прочли исполнение всех желаний.
— Ты пойдешь за меня, Кэтрин?
Ответом ему был бесконечно нежный поцелуй.
— Если хочешь, мы останемся здесь. Я буду помогать тебе с детьми.
— А как же твой дом, твоя жизнь в Бостоне?
— Моя жизнь, мое будущее с тобой, Кэтрин. Здесь мое место, и здесь я хочу остаться. Там, где ты, — мой дом.
— А там, где ты, — мой.
Их губы устремились друг к другу и слились в поцелуе, которым они обменялись как залогом любви и обетом верности.
Мэтт подумал о Бостоне, о жизни, которую там вел, и ему показалось, что все это происходило с другим человеком и в другом измерении. Его место было здесь. Он понял это, как только ее увидел. Он был дома.
В это время в холле показалась Милли, помощница Кэтрин, которая намеревалась обсудить с ней кое-какие дела. Стоявший на страже Томми перехватил ее как раз вовремя.
— Не думаю, что вам нужно входить сюда прямо сейчас, мисс Милли.
— Что? — Она нахмурилась. — Что это значит, Томми?
— Мистер Маккитрик вернулся. Милли улыбнулась и подмигнула Томми.
— Ясно. Ну, тогда я загляну попозже. — Она улыбнулась и повернула в другую сторону. — Охраняй дверь хорошенько, Томми.
— Не беспокойтесь.
Милли поспешила заняться другими делами, а Томми остался на страже. Он с улыбкой оглянулся на закрытую дверь. Живя вместе с Лизой и дедушкой, он был счастлив и надеялся, что у миссис Кэтрин и Мэтта тоже все будет хорошо.
Уин и Алекс стояли на палубе у перил. Они плыли несколько недель и уже приближались к Бостону. Они решили, что по пути отправятся к ней домой, узнать, нет ли новостей от отца, а потом уже помчатся прямо в Лондон.
— Уин, я так боюсь, — призналась Алекс. Он взял ее за плечи и нежно привлек к себе:
— Что бы ни случилось, любимая, я с тобой.
— А вдруг, когда мы приедем в Лондон, мы узнаем, что приговор уже приведен в исполнение?!
Уин поспешил успокоить ее:
— Если Энтони действительно сумели повлиять на охрану, тогда с ним все в порядке. Я уверен, что они хорошо заплатили за его неприкосновенность.
— Как бы мне хотелось поверить в это. Надеюсь, что ты прав. — Она подняла на него взгляд, полный тревоги, и прочитала решимость в его глазах.
— Почему ты улыбаешься? — спросил Уин.
— Филипп и Роберт предупреждали меня, что, как только мы найдем венец, ты схватишь его и сбежишь. Они сказали, что ты испорченный, самоуверенный аристократ, которого волнуют только развлечения и удовольствия.
— Когда-то так оно, наверное, и было, но я изменился, и причина этому — ты. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла. У меня было достаточно денег и друзей, которых я покупал на них.
— Это звучит так ужасно… и одиноко.
— А я и был одинок. Людям, которые меня окружали, было на меня наплевать, да и мне на них тоже. Я уже никогда не стану таким, как раньше. Уина Брэдфорда, отчалившего от Лондона в начале наших поисков, больше не существует.
— Я так испугалась, когда они мне все это рассказали.
— Почему?
— Я так отчаянно тебя любила! Мне страшно было подумать, что ты бросишь меня, когда венец будет найден.
— Пока я с тобой, ты ничего не должна бояться. Верь в меня, в наши чувства.
— Я верю, и прости меня за мои сомнения. — Выражение ее лица было красноречивее любых слов. — Все было так запутано. Я с самого начала знала, что придется предать тебя, и от всего сердца надеялась, что ты сумеешь меня простить.
— Мне нечего прощать. Ты поступила так, как было необходимо.
Она вздохнула и крепче прижалась к нему, наслаждаясь его близостью и мечтая только о том, чтобы все волнения были уже позади и ее отец находился бы рядом.
Вернувшись в каюту, они всю ночь занимались любовью, пытаясь найти успокоение в чувственной близости.
Сердце Алекс сжалось, когда, наконец, она увидела бостонскую гавань. Все время по пути домой ее не отпускала мысль, что, вернувшись, они узнают, что с отцом стряслось нечто ужасное. Пока они спускались с корабля и по дороге к дому Алекс ни на секунду не выпускала руки Уина из своей.
Казалось, все спокойно. Ничто не изменилось с того времени, как «отец Брэдфорд» впервые нанес ей визит. Они поднялись по ступеням парадного подъезда и постучали.
Лицо открывшей дверь горничной выражало безграничное удивление:
— Мисс Алекс! Боже правый, вы вернулись!
— Что? Что случилось? Вы слышали что-нибудь о папе?
Ответа не последовало. Они замерли в мертвой тишине в предчувствии трагических вестей.
— Но, мисс Алекс, ваш папа…
Вдруг из кабинета раздался голос Еноха:
— Алекс, дорогая! Это ты?
При звуке его голоса ноги Алекс подкосились, и, если бы не Уин, она бы упала.
— Папа?! О, папа, слава Богу, ты здесь!
Он вышел из кабинета, и она кинулась ему навстречу по коридору. Не в силах промолвить хоть слово, она бросилась ему на шею и крепко обняла.
— С тобой все в порядке! Ну, надо же — все в порядке! — И она расплакалась.
— Алекс, я так беспокоился. Все, что мне известно от горничной, так это то, что ты поехала искать венец с какими-то приятелями Лоуренса — священником по имени Брэдфорд и неким Маккитриком. — Он тоже прослезился.
— Ох, папа, — всхлипнула она, — я думала, ты погибнешь. Я так боялась, что не смогу тебя спасти!
— Я тоже переживал, дорогая.
— Но как тебе удалось выбраться? Что произошло? — Алекс все еще плакала не в состоянии оторваться от него. Чувства переполняли ее, после стольких страданий и тревог она не в силах была с ним расстаться.
Она и представить себе не могла, что он здесь, будучи уверенной, что им придется ехать в Лондон и использовать все влияние Уина, чтобы освободить его. А теперь ее молитвы были услышаны.
