Гэмел обнял ее и прижал к себе.
– Но по очень благородным причинам. Пожалуй, я прощу тебя.
– Как это мило с твоей стороны. – Шайн рассмеялась, сообразив вдруг, что она смеется в первый раз, с тех пор как они расстались. – И что мы будем теперь делать?
– Жить в Дорчебейне. Или в Данкойле, если тебе угодно.
– Ты хочешь, чтобы мы остались мужем и женой?
– Только я решил, что твои мозги прояснились, как ты разбиваешь мои надежды вдребезги своим глупым вопросом. Теперь, когда ты снова со мной, я не позволю тебе ускользнуть. Ты устроила мне двухмесячный ад, дорогая. Я не могу даже представить себе, чтобы пройти через него снова. – Он уложил ее на постель и приник к ее губам в долгом поцелуе. – Господи, как же я тосковал по тебе. – Он потерся носом о ее шею. – Если бы я знал, какой мучительной может быть любовь, я никогда бы не позволил тебе втянуть меня в это дело.
Его слова вызвали в Шайн такой всплеск эмоций, что на мгновение она лишилась дара речи.
– Ты любишь меня?
Гэмел поднял голову и посмотрел на нее.
– Какой же я идиот, – сказал он, обхватив ее лицо ладонями. – Неужели ты этого не знала, дорогая? Ты моя половинка, без которой я не чувствую себя целым. Без тебя я не человек, а пустая оболочка. И к тому же довольно угрюмая, если верить Фартингу.
Боясь, что он увидит слезы, которые жгли ей глаза, Шайн уткнулась лицом в его плечо.
– Я тоже люблю тебя, Гэмел Логан. – Она издала негромкий смешок, когда он крепче прижал ее к себе. – Правда, я не сразу поняла это, но в тот момент, когда я осталась одна в Дорчебейне, все мои сомнения исчезли. Ты всегда слишком сильно давил на меня, не давая времени подумать, так что в этом смысле разлука пошла на пользу. Хотя, признаться, мне хватило и пяти минут одиночества, чтобы понять, что я чувствую к тебе.
– Извини, дорогая, если я давил на тебя. Но мне отчаянно хотелось удержать тебя, и с каждым днем неопределенности это отчаяние только усиливалось. – Он поцеловал ее, убрав разделявшую их простыню. – Я был так уверен, что ты именно та женщина, которая мне нужна, что не мог дождаться, когда ты почувствуешь то же самое.
– Я это чувствовала, Гэмел. Может, я не сразу разобралась в себе, но меня тянуло к тебе так сильно, что становилось страшно. – Скользнув руками вниз, Шайн притянула его бедра к своим. – А теперь, когда наши страхи и сомнения благополучно разрешились, что мы будем делать? – Она рассмеялась в ответ на его плутовскую ухмылку.
– Я подозреваю, что наши друзья решили, что нам потребуются несколько дней, а не один час, чтобы разрешить все проблемы. Так что вряд ли нас побеспокоят в ближайшее время. Я намерен воспользоваться моментом и любить тебя до тех пор, пока ты не излечишься от всех своих сомнений.
Шайн открыла рот, собираясь заверить его, что у нее их не осталось, и при этом улыбнулась.
– Неплохая мысль. А вдруг у меня действительно возникнет какое-нибудь крохотное сомнение?
Гэмел рассмеялся:
– А сейчас как?
– Пожалуй, тень сомнения все же осталась.
– В таком случае придется приступить к лечению, – ухмыльнулся Гэмел, обводя контуры ее губ кончиком пальца. – Как же я люблю тебя, дорогая.
– И я люблю тебя, Гэмел.
– Навсегда?
– Конечно, если будет на то Божья воля. – Шайн улыбнулась, подмигнув ему. – Даже когда ты превратишься в старого ворчуна с подагрой, без единой пряди волос на голове. – Она рассмеялась, когда Гэмел скорчил кислую гримасу, хотя его глаза искрились весельем.
– Как ты можешь шутить в такой важный момент? – укорил он.
– Просто я очень счастлива. Ты любишь меня, а я могу говорить без страха о своей любви. И я наконец-то победила. По-настоящему. Одержала верх над Арабел.
– Мы оба победили, дорогая, и на свете никогда не было лучшей награды, чем та, которой судьба удостоила нас.
