Поначалу ее даже поразило отвращение, которое она испытывала к Томасу. Затем она поняла, что именно это и придает ей сил. Ее реакция разозлила Диллингсуорта. И как ни опасна была эта игра, она получила удовольствие от своей маленькой победы над ним.
— Ты действительно безумен, Томас, если веришь, что тебе это сойдет с рук, — сказала она ему.
— Я просто вернул то, что принадлежит мне.
— Ты меня бросил Томас. У меня сохранилось то вежливое письмо, в котором ты сообщаешь мне об этом.
— Я не мог на тебе жениться, но это не означало, что я тебя бросил. Ты должна была это понять.
Кловер рассмеялась коротким горьким смехом, потом покачала головой:
— Я просто не смогла оценить всю глубину твоих великолепных замыслов.
— Мы провели вместе столько времени, и после всего этого ты поверила, что я смогу расстаться с тобой? Мне нужны были средства, и лишь по этой единственной причине я женился на Саре, прекрасно зная, что она собой представляет, но, поверь, я бы продолжал заботиться о тебе.
— Сделав меня своей содержанкой? Твоя щедрость беспредельна, Томас!
— Я бы обеспечил тебе хорошую, достойную жизнь. А ты пренебрегла мной и вышла за этого невежественного дикаря, который утащил тебя в эту ужасную глушь.
— Баллард не дикарь, Томас. Дикарь — ты.
Она не смогла сдержать крик боли, когда он ударил ее по лицу.
— Я научу тебя сдерживать свой острый язычок. — Он провел пальцем по ладони ее руки. — Посмотри, что он с тобой сделал. Когда я ухаживал за тобой, у тебя были необыкновенно изящные, красивые руки. А теперь они похожи на руки служанки.
— Да, мои руки огрубели, но я законная жена порядочного и достойного человека. Лучше иметь мозолистые, как у кузнеца, руки, но быть женой хорошего человека, чем нежными ручками содержанки обнимать настоящего безумца, который ради мести готов убить человека. Не могу понять, почему ты решил, что я соглашусь на роль содержанки?
— Я предлагал тебе хорошую жизнь. Я даже согласился бы принять твое жалкое семейство, лишь бы ты была счастлива. А ты, подло бросив меня, убежала в глушь с этим свинопасом. Ты позволила ему прикасаться к тебе.
— И мне это доставляло удовольствие.
Неконтролируемая ярость исказила лицо Томаса, и он схватил ее за горло. Кловер сжалась от страха. Зря она разозлила его до такой степени, что он готов убить ее в припадке безумной злости. Когда он ослабил свою хватку, она вздохнула с облегчением.
— Ты заплатишь за то, что позволяла ему прикасаться к тебе. Я относился к тебе бережно, — пробормотал он, слегка касаясь ее лица. — Я не тронул тебя и сохранил твою невинность. Я даже терпел вмешательство твоего недалекого отца, поскольку оно помогало мне сберечь твою чистоту, которая должна была принадлежать мне, и только я имел право наслаждаться ею. А лишив тебя невинности, я бы научил тебя доставлять мне удовольствие, мне и только мне. Я знал, что никакой другой мужчина никогда не учил тебя даже поцелуям. А ты отняла у меня все это. Ты и этот проклятый Шотландец.
Его слова поразили Кловер.
— Никто у тебя ничего не отнимал. Ты просто сам отбросил все это.
— Теперь я не буду с тобой ни мягким, ни нежным, каким собирался быть, — продолжал Томас, не обращая ни малейшего внимания на ее слова. — Теперь я должен буду стереть с тебя грязь прикосновений другого мужчины. Прикосновений отвратительного дикаря.
Он покачал головой, а Кловер вздохнула:
— Неужели твоя жена все это одобрит? Мне трудно поверить, что она обрадуется тому, что ее супруг заведет любовницу. Она ведь очень самолюбивая женщина.
— Она шлюха. Муж ей был нужен только для того, чтобы спасти остатки своей запятнанной репутации. — Он задумчиво добавил: — Возможно, ей будет жаль, что я убил Шотландца, потому что он ей действительно нравился.
— Ты не можешь быть уверен, что убил Балларда, — произнесла она и вся напряглась, потому что он начал расшнуровывать лиф ее платья.
— Конечно же, он мертв. Он был ранен в живот. Хотя в данный момент он, вероятно, еще вопит от боли.
Кловер стало плохо, когда она увидела, с какой нескрываемой радостью Томас думает о мучениях Балларда.
— А вдруг он придет за мной?
Томас рассмеялся.
— Этот человек мертв или испускает последний вздох. Ты цепляешься за пустую надежду, Кловер. Твой дикарь не придет к тебе на помощь.
— А вот с этим я готов поспорить.
Кловер была уверена, что у нее такой же ошарашенный вид, как у Томаса, который, вытаращив глаза, смотрел на Балларда. В каждой руке Макгрегор держал по пистолету, нацелив оба ствола на Диллингсуорта. Он был немного бледен и в крови, но вовсе не похож на смертельно раненого человека. Кло изумилась еще больше, когда Баллард неожиданно свистнул. Мгновение спустя ночной воздух разорвал грохот ружейных выстрелов.
— У тебя ведь пуля в животе, — пробормотал Томас. — Как ты здесь оказался?
— Твоя пуля лишь оцарапала меня. Право слово, не следует так доверять своим тупым помощникам. Ну и кроме того, мне, как ты можешь слышать, помогли хорошие люди.
Томас взревел и бросился на Балларда. Прежде чем Баллард успел выстрелить, Томас неожиданно согнулся, так что пуля лишь задела его плечо. Мгновение спустя он врезался в Балларда. Они упали на пол, и Баллард вскрикнул от боли. Оба пистолета выпали из его рук и теперь валялись на сене.
Кловер с растущей тревогой наблюдала, как мужчины дерутся. Не так давно Баллард дважды легко одолел Томаса, но теперь ему приходилось тяжко, он потерял много крови и дрался из последних сил. В то время как Томасу прибавляло сил безумие. Когда в его руке блеснул нож, Кловер испугалась, что сейчас станет свидетельницей настоящей смерти Балларда, и это всего лишь через несколько минут после того, как Баллард, которого она уже начала оплакивать, предстал перед ней живой и почти невредимый.
За звуками яростного ружейного огня, доносящимися снаружи, Кловер услышала лай собаки. Не сводя глаз с дерущихся, она тщетно пыталась освободить связанные руки. И тут какая-то шелудивая собачонка вскарабкалась на сеновал и начала, подпрыгивая, носиться кругами вокруг катающихся по сену мужчин. Кловер узнала собаку любовницы Пунли. Она мельком видела это животное, когда ее тащили на сеновал.
В результате отчаянной борьбы Томас оказался поверх Балларда и приставил нож прямо к его сердцу. Кловер видела, как дрожит рука Балларда, которой он удерживал Томаса за запястье, пытаясь отвести клинок от своей груди. В отчаянии она вновь дернула за веревки, до крови оцарапала запястья, но все было тщетно, и она лишь могла наблюдать, как лезвие приближается к груди Балларда.
— На этот раз ты умрешь, Макгрегор! — прорычал Томас, в голосе которого звучало ликование. — Ты уже не сможешь подняться, когда я вырежу твое сердце.
