Тут он услышал, как дверь в его спальню открылась и снова закрылась.
— Робби, это ты? Пожалуйста, скажи, что Луи больше нет.
Приблизились тихие шаги. Жан-Люк повернулся, чтобы посмотреть, кто пришел, и его взгляд затуманился от боли. Он зажмурился. Наверное, ему это снилось. На ней была купленная им ночная сорочка. Да, конечно, он спал и видел сон. Хороший сон.
Хизер медленно к нему приблизилась.
— Жан-Люк.
— Ты настоящая.
Он не верил своим глазам.
— О да, — улыбнулась она.
Глава 26
— Как ты? — Глаза Хизер приспособились к приглушенному свету ванной комнаты Жан-Люка.
— Я в печали. Мой лучший смокинг безнадежно испорчен.
— Сначала я думала, что вампиры не чувствуют боли, но Грегори убедил в обратном.
Жан-Люк закрыл глаза.
— Во мне бурлят всевозможные чувства: злость, что Луи снова удалось от меня скрыться; отчаяние, что ты вынуждена независимо от своего желания принимать мое покровительство.
— Я не жалуюсь. Моя пуля досталась тебе.
Он махнул здоровой рукой, как будто это ничего не значило.
— Еще есть и позитивные чувства. Преданность тебе и уважение, желание и радость, которые испытываю в твоем присутствии. — Жан-Люк открыл глаза и посмотрел на нее. — Все, что есть хорошего в моей жизни, связано с тобой.
Хизер переместилась на угол ванны и обняла рукой тонкую колонну. Мрамор под щекой холодил кожу.
— Тебе есть чем гордиться, Жан-Люк. Ты умный и талантливый. Ты прошел длинный жизненный путь и создал успешный бизнес.
— Я много трудился, чтобы ни от кого не зависеть и не подчиняться прихотям других людей. — Он вздохнул. — Но Луи постоянно возвращается, и я бессилен его остановить. Бесполезен.
Сердце Хизер сжалось.
— Не смей так говорить. Ты рисковал жизнью ради спасения моей. — Она поднялась по ступенькам выше и присела на край ванны.
— В данный момент я чувствую себя совершенно бесполезным. Если бы Луи сегодня появился, я бы не смог с ним сразиться. — Жан-Луи слегка улыбнулся. — Но не волнуйся, тебя я бы все равно защитил.
— Я верю тебе.
Хизер знала, что он бы умер, если бы того потребовали обстоятельства. Она тронула его мягкие черные кудри.
— У меня есть экстренный план спасения. Я бы телепортировал тебя и Бетани в «Роматек индастриз». Там есть комната, обшитая серебром. Ни один вампир не может туда проникнуть или оттуда выйти. Там вы были бы в полной безопасности.
— Понятно. — Она погладила его волосы, и он закрыл глаза. — Вампиры не любят серебро?
— М-м-м.
Морщинки на его лице медленно разгладились.
Она продолжала гладить его волосы. Теперь она понимала, почему серебряные ремни причинили Луи столько боли.
— Грегори сказал, что за время смертного сна ты полностью излечишься. Что даже шрамов не останется, Свидетельствующих о твоей храбрости.
Уголок его рта приподнялся.
— Это был скорее акт отчаяния. Я бы не вынес, если бы потерял тебя.
— Я думаю, что ты был очень смелый. И хотела поблагодарить тебя.
Он открыл глаза и с печалью посмотрел на нее:
— Мы спасли друг друга — значит, теперь квиты. Как только я убью Луи, ты сможешь уйти.
Хизер сделала глубокий вдох.
— Я никуда не пойду.
— Так ты принимаешь мое предложение у меня работать?
Она выпрямилась. Теперь она стояла на нижней из ступенек, ведущих в ванну. Ее сердце громко стучало.
— Я принимаю тебя. — Хизер спустила с плеч бретельки и стянула сорочку. Глаза Жан-Люка потемнели.
Ее сердце колотилось теперь так сильно, что отзывалось в ушах. Страх и неуверенность, терзавшие ее последние две недели, отступили. Она сделала выбор и теперь следовала зову сердца.
— Помнишь, что ты сказал обо мне? Так вот, ты был прав.
Его глаза горели ярко-красным огнем.
— И что я сказал?
— Ты сказал, что любишь меня. — Она поднялась по ступенькам, и его окатило восхитительное чувство силы. — И я тоже.
— Ты тоже? — Жан-Люк подвинулся, уступая ей место.
— Да, я тоже. Я думала о тебе непрестанно всю неделю.
— Значит, преодолела свой страх?
— Да. Мне помогло Священное Писание. В нем говорится, что всему на земле есть свое объяснение. Я поняла, что ты пришел сюда с благородной целью. Ты защищаешь невинных от плохих вампиров. — Она коснулась его лица. — Как я могла не полюбить тебя?
Он взглянул на нее исподлобья:
— Пытаешься представить меня благородным?
— Ты и без того благородный, глупый гусак. Признай это.
Жан-Люк хмыкнул.
— Я тоже тебя люблю. — Он взглянул на свою перевязанную руку. — Но возможно, не смогу это доказать.
— Тебе ничего не надо делать. — Она прижалась к нему. — Я пришла соблазнить тебя.
— В самом деле?
— Угу. — Она проложила цепочку из поцелуев по его плечу и дальше вверх по шее. — Надеюсь, ты не против. Я знаю, как ты ненавидишь состояние беспомощности. Его губы дрогнули.
— Как ни странно, но в данном случае меня это не волнует.
— Вот и хорошо. — Она пробежала рукой по его груди и проследовала вниз к животу, где наткнулась на сюрприз. — О, не такой уж ты неспособный.
— Нет, — ахнул он, когда ее рука обхватила его член и немного сжала.
Хизер поцеловала Жан-Люка в грудь.
— Я никогда не могла тебе сопротивляться. Я хотела тебя с первого момента, как увидела.
— Хизер, я так люблю тебя. — Левой рукой он притянул ее к себе и поцеловал голодным, требовательным поцелуем.
Она ощутила на языке привкус виски и провела языком по его зубам. Острые края клыков не испугали ее. Она знала, кто он, и любила таким, каким он был.
Левой рукой он гладил ее спину, а она терлась об него бедрами и грудью.
— Поднимись повыше. — Он приподнял ее здоровой рукой. Ее грудь оказалась на уровне его рта, и он прильнул губами к ее затвердевшему соску.
Хизер застонала. По ее телу пробежала волна жара, а внутри лона начал разгораться огонь желания. Господи, Фиделия сказала правду. Мужчина, сосавший на протяжении многих веков кровь, искусно владел ртом.
Где-то в тумане чувственного удовольствия Хизер осознала, что он взял инициативу в свои руки.
— Эй, — ахнула она. — Это я тебя соблазняю, а не ты.
