Во всех пятидесяти семи семьях говорили о еде.
В пятнадцати семьях немного сплетничали.
Тридцать одна семья упоминала о кружках или иных занятиях, которые посещает ребенок. Но формально: был, не был, что сказал руководитель или репетитор.
Был один разговор: ну что ж ты все бросил, чего ж ты сам-то хочешь? Подросток хотел бы мотоцикл. Увы, сказали ему, это невозможно по деньгам, да и слава богу – слишком опасно.
В восемнадцати семьях упоминали о политике. Два горячих, но коротких спора, закончившихся хлопаньем дверей, – родитель и подросток расходятся по политическим взглядам. Родитель – либерал. Подросток – патриот: носит футболку то с какими-то крестами, то с Путиным в очках.
В пяти семьях говорили о книгах (три из них – по школьной программе). В двадцати одной – о кинофильмах и телесериалах.
В тридцати семи семьях говорили о семейных покупках (уже свершившихся или только намечающихся).
Никто не говорил о сексе. Никто – об успехах науки. Никто даже не упоминал о смысле жизни.
Почти все «положительные» темы – подросток сам выходит на разговор. Все «отрицательные» – на разговор выходит родитель. Были, конечно, исключения.
Один разговор о дружбе. Его резюме: вот у нас, в наше время была дружба так дружба. А у вас все виртуальное, ненастоящее, а в реале вы и дружить-то не умеете.
Одна мама имела с тринадцатилетней дочкой проникновенную беседу о своей первой школьной любви.
Еще одна мама подробно рассказывала сыну, как она боялась, сдавая вступительные экзамены в институт.
Один из отцов по случаю из телевизора рассказал сыну, как они в деревне с мальчишками взорвали снаряд времен второй мировой.
Больше «авторских рассказов» не было.
«Эндемичные» темы.
Отец и сын годами вместе играют в огромную железную дорогу и обсуждают это. Мать с дочкой-подростком подробно беседуют о болезни сестры-малышки. Уход за парализованной прабабушкой – кто что сегодня будет делать. Сын подрабатывает в фирме у матери, обсуждение рабочих моментов. Туристская семья – обсуждение грядущего похода в Хибины (разговор признан типичным всеми членами семьи).
В восьми семьях фактически говорили ни о чем. Причем это не значит, что подросток и родитель в этих семьях находятся в состоянии ссоры или бойкота. Ничего подобного. Просто все их суточные коммуникации состояли из фраз типа: «Привет, ма!», «Как дела?», «Да ничего!», «Ты куда?», «Да на тренировку!», «Ага. Есть будешь?», «Я в школе поел», «Ну хорошо», «Ты уходишь уже?», «Ну да, мне же сегодня к семи», «Поняла. Карточку не забудь», «Ты спишь?», «Не, сейчас буду ложиться». И все в таком духе. Ни к одной из выдуманных нами граф эти фразы отнести не удалось.
И напоследок о хорошем. Главным результатом данного эксперимента я считаю то, что все пришедшие ко мне после его окончания семьи (без единого исключения) сказали следующее: этот эксперимент и этот совместный анализ его результатов уже многое изменили в нашей семье. Мы из него много что поняли и сразу начали действовать. Согласитесь, одним, в сущности, небольшим экспериментом «отпсихотерапевтировать» сразу 57 семей так, что все видят сдвиги к лучшему, – это неслабо, правда?
