— Я слушаю... — произнес сонный женский голос.
— Ирина... — запинаясь, произнес Белов, — извини ради бога, если разбудил...
— Ничего, Леня, сейчас совсем еще не поздно, — обрадовалась она. — Я просто вздремнула невзначай.
— Прости... Прости, что звоню тебе! Я не должен был...
— Да что случилось, Ленечка? — спросила она с тревогой.
— Ничего особенного, просто на душе хреново...
— Так приезжай. Адрес не забыл еще?
— А твой муж?
— Не волнуйся, мы уже разошлись. Я теперь собираюсь за другого, а в данный момент свободна и одна. Так что жду!
— Ладно, сейчас буду...
Когда Ирина открыла дверь Белову, у нее на лице было выражение радости и беспокойства одновременно.
— Что случилось, Леня? — спросила она, проводя его в комнату.
— Да ничего особенного, — ответил он уклончиво. — Так вот, просто, решил к тебе заехать. Мы ведь давно не виделись. Если бы у тебя был в доме мужик, я конечно не приехал бы...
— Мужик здесь не при чем. — заявила Ирина. — Врешь ты все! Я тебя знаю, ты никогда не заезжаешь просто так!
— Возможно я и вру, — ответил Белов. — Но какое это имеет значение? У тебя есть что-нибудь выпить?
— Может, не надо? — Ирина сочувственно посмотрела на него. — Ты, по-моему, и так не в себе...
— Надо! Я в себе! Просто хочется выпить, а домой возвращаться не охота!
— Вы поссорились? — спросила Ирина участливо.
— С кем? — Белов посмотрел на нее с нарочитым удивлением.
— Да с твоей любимой женщиной! Ты скажи мне, как есть, не бойся, я не обижусь. У меня теперь молодой любовник, он от меня без ума, и мужа я своего выгнала, потому что надоел мне! Понимаешь, таким оказался занудой, что ни его подарков, ни его денег — ничего мне надо! А ты ведь сам говорил, что мы с тобой друзья, вот мне, как другу, и расскажи все! Ты ведь за этим приехал, правда, Ленечка?
— До чего ж ты умная, Ирка! — произнес Белов, опрокидывая рюмку коньяка, который он сам извлек из буфета.
— Хочешь сказать — аж противно! — засмеялась Ирина.
— Да ничего я такого не хотел сказать, — пробормотал Белов слегка захмелев, снова наливая себе коньяк. — Просто удивляюсь, и как это такую умную женщину мужики бросают!
— Господи, да это я сама их бросаю! Что ж ты не поймешь никак! — возмутилась Ирина. — Ты был единственный, кто меня бросил, а остальных всех — я сама.
— Не правда, я тебя не бросил! Ты сама меня бросила! — упрямо заявил Белов. — Бросила в мусорное ведро, как старую ненужную тряпку!
— Все ты перепутал! — засмеялась Ирина. — Бросил меня ты! Но, как видишь, мне это пошло на пользу! Я теперь так мужиками верчу...
— Ты им мстишь, что ли? — удивился Белов. — Ты мстишь, и мстя твоя страшна! Отыгрываешься за дурака Белова на невинных братьях по разуму?..
— И не думаю, Ленечка, просто развлекаюсь. Что хочу, то и делаю, и прекрасно себя при этом чувствую. Мне теперь никто не нужен, понимаешь, больше никто! То есть, всерьез и надолго — никто! И вообще, хватит про меня. Давай лучше про тебя. Может быть, я тебе чем помогу, советом каким, разберемся вместе... Сам же сказал, что я умная! — снова засмеялась Ирина.
— Ты не просто умная... — сказал Белов, — ты теперь какая-то другая стала, не знаю, какая... Независимая ты и раньше была, и умная тоже была... Знаешь, — вдруг догадался Белов, — ты теперь... чужая...
— Не правда, Леня. Я для тебя никогда чужой не стану. И люблю я тебя все равно, но только не так, как раньше. Что было, то прошло, переболело! А привязанность к тебе все равно осталась, дружеская теплота, без всяких обид! Так что выкладывай мне все, как на духу! Самому легче станет! — Ирина дружеским жестом обняла Белова, поцеловала в щеку.
Он попытался задержать ее руку, легонько потянул к себе, но она вырвалась, села напротив него, закурила, положила локти на стол, проникновенно посмотрела ему в глаза, сказала тихо.
— Наверное, я действительно изменилась, но я все пойму. Ты расскажи, не бойся.
Белов молча и печально ответил на ее взгляд и слова. И какое-то время, минут пять или семь, в квартире стояла напряженная тишина. И вдруг в этой тишине Белов громко пропел красивым баритоном, стараясь отчетливо произносить каждое слово, что давалось ему уже с большим трудом.
— Когда во мне дремали страсти, когда я мо-ог владеть собой... Теперь, когда... душа во власти о-о-одной... мечты, прощай по-окой!... — он горько усмехнулся. — Но тут, понимаешь, какой парадокс... Герман — это он, а не я! А я, я Пиковая Дама, или граф Сен Жермен, я сам уже не знаю, кто есть ху, а ху есть кто!.. Он Герман, но на самом деле он призрак командора, он каменный гость, потому что она — Анна, но не дона... И потому он призрак, как тень отца Гамлета, и он к ней приходит по ночам, во сне, как привидение, или оборотень, и может быть, он трахает ее во сне! Потому что... потому что... — болтал Белов, все больше пьянея.
— Ты все путаешь, Ленечка! Призрак не может трахаться! — уверенно заявила Ирина.
— А ты откуда знаешь? — уставился на нее Белов.
— Знаю, и все! Ты просто нафантазировал бог знает что! Нельзя так! У тебя совсем крыша съехала, скоро вообще упадет.
— Ну и пусть падает, катится к черту! Мне все равно! Понимаешь, Ирка, она теперь не любит меня!
— Да почему же не любит? С чего ты взял?
— С того, что она красива, талантлива, а теперь еще и богата! Она стала миллионершей, и я на хрен не нужен ей! Все из-за этого чертова наследства, которое ей муж оборотень оставил!
— Такое большое наследство? — спросила Ирина. — Вот оно в чем дело...
— Большое... Правда, она сказала, что ничего этого ей не нужно... А я сам дурак, стал ее уговаривать, говорю, все это по справедливости, тебе за твои страдания и мучения! Она, вроде, согласилась со мной, а потом вдруг стала сама не своя... Ходит как тень, смотрит будто не видит, или видит не меня... живет со мной, а сама где-то далеко — далеко... — Белов уже почти прикончил бутылку, посмотрел на Ирину мутным взглядом. — Слушай, у тебя еще что-нибудь есть?
— Не знаю, Ленечка, но мне кажется, тебе хватит, — сказала Ирина спокойно, поглядев в глаза Белову. — Ты сам уже смотришь, будто не видишь...
— О женщина! Никогда не говори так! Мужчине никогда ничего не хватит! Ну, где у тебя еще выпивка? — он встал, пошатываясь пошел в кухню, полез в холодильник.
Ирина побежала за ним, не на шутку обеспокоенная, и увидела, как Белов извлекает из холодильника бутылку водки.
— Леня, нельзя мешать! — взмолилась она. — Тебе станет совсем плохо!
— Все можно! — воскликнул Белов, открывая бутылку. — Хуже мне уже не будет! А ты почему со мной не пьешь? Почему, а? — произнес он сильно заплетающимся языком.
