Книга Балтийская рапсодия - Александр Харников

17 (5) августа 1854 года, незадолго до полуночи.

Финский залив, борт военного парохода «Ля Белль Альзасьен»

Корабельный лейтенант Морис де Шалон

Стемнело, и я, наконец, заснул. Век бы этих мест не видеть… У нас в Тулоне, где я родился и вырос, море теплое, пальмы на улицах растут, а солнце садится тогда, когда ему положено, а не в середине ночи! И если бы не этот идиот, ставший недавно нашим императором – бледная тень Великого Корсиканца, когда-то бравшего штурмом наш город… Впрочем, злые языки поговаривают, что и не племянник он ему вовсе, а так, бастард – и вполне вероятно, что так оно и есть на самом деле. Но я – потомственный морской офицер и привык подчиняться приказам. Вот и кукую здесь, посреди негостеприимного моря, и умираю от скуки и недосыпа.

Неожиданно я почувствовал, что кто-то меня сильно трясет за плечо. Что за дела такие – поспать не дадут. Я недовольно открыл глаза и увидел своего адъютанта, мичмана 2-го класса Делоне.

– Капитан, – так меня звали на борту согласно должности, а не званию, – с берега только что подали сигнал фонарем. Два длинных, один короткий, один длинный. Мы уже ответили, как и положено, двумя короткими и одним длинным.

Да, меланхолично подумал я, видно, не придется мне выспаться этой ночью. Вслух же я сказал:

– Вы правильно поступили, мичман. Благодарю вас.

Через десять минут я уже был на палубе, а через полчаса к нашей «Прекрасной Эльзаске» тихо подплыла лодка, из которой по сброшенной веревочной лестнице на палубу вскарабкался человек, внешне не похожий на военного. Я произнес оговоренный пароль:

– Польша еще не умерла.

На что услышал отзыв, который был сказан по-французски с сильным польским акцентом:

– Она возродится от моря до моря.

У меня на этот счет было несколько другое мнение – общение с польскими эмигрантами давно уже привело меня к мысли, что болтать они горазды, но не более того. И если Польша когда-нибудь и возродится, то точно не от моря до моря, и только по воле великих держав, но именно такие пароль и отзыв были мне переданы начальством. Я кивнул, и он сказал:

– Сегодня пришли весьма неприятные новости из Свеаборга. Эскадры союзников разгромлены и при Бомарзунде, и при Свеаборге. Экспедиционный корпус под Бомарзундом сдался русским.

От таких новостей мне едва не стало дурно.

– Откуда у вас эта информация?

Шпион с улыбкой посмотрел на меня и шепнул на ухо:

– Я служу при дворцовой канцелярии, мой капитан.

Я еле-еле удержался, чтобы не сказать ему любимое выражение французских моряков, когда к ним обращаются по-сухопутному: «На флоте есть мой Бог и моя задница, больше моего тут нет ничего». Но не хватало мне еще учить уму-разуму какого-то поляка, с упоением предающего свою державу. Тем временем он продолжал:

– Пять часов назад эта информация пришла из Свеаборга голубиной почтой. Кронштадтской эскадре приказано завтра утром выйти в море, чтобы уничтожить ваш дозор.

Так, русские наконец-то сделают то, что им, по моему разумению, давно нужно было сделать. Против тех сил, которые находятся в Кронштадте, шансов у нас нет. Тем более они, скорее всего, окружат наши корабли с запада, после чего разделают нас, как бог черепаху. И, скорее всего, аналогичная участь постигнет наши группы у Риги и Ревеля.

– Хорошо, мсье, спасибо за вашу информацию. – Я вытащил предусмотренный для подобных случаев кошелек с серебряными монетами и передал его поляку. Тот, к моему удивлению, отрицательно покачал головой:

– Мсье, прошу вас, возьмите меня с собой. Если во дворце узнают, что кто-то передал вам эту информацию, то подозрение в первую очередь падет на меня.

Я немного подумал. Если наш шпион действительно опасается, что его разоблачат, то тогда действительно лучше взять его с собой. Тем более, с ним, наверное, захотят поболтать наши рыцари плаща и кинжала. Один такой находится на флагмане нашего отряда – пароходофрегате «Энкруаябль».

Я сказал стоящему рядом Делоне:

– Мичман, отправляйтесь на «Энкруаябль» и передайте этого мсье капитану. Если он спросит мое мнение о сложившейся ситуации, то скажите, что нам нужно будет, как только начнет светать, сняться с якоря и полным ходом покинуть эти негостеприимные воды. С разгромом наших главных сил у Мякилуото и Бомарзунда мы станем легкой добычей для русских.

Мичман отдал мне честь и повернулся к поляку:

– Мсье, следуйте за мной.

Через полчаса на нашем флагмане был поднят синий сигнальный фонарь, что означало полную готовность. А еще через час, как только чуть посветлело, был поднят зеленый сигнал: «Сниматься с якорей!» И наш отряд, все шесть боевых и восемь вспомогательных кораблей, ушел на запад. И я возблагодарил Бога и Пречистую Деву, что они вовремя предупредили нас, пусть посредством такого жалкого и неприятного существа, как этот поляк.