Эпилог
Нельзя отказаться или уйти от того факта, что эта наука имеет моральное измерение. То, как мы изучаем животных, их разум и поведение, влияет на то, как с ними обращаются, а также на наш взгляд на самих себя.
Дейл Джемисон
Многие книги о разуме животных, как популярные, так и научные, заканчиваются на главе, в которой автор либо пытается объяснить, либо ликует (или оба варианта), что человеческий разум отличается от разума других существ на нашей планете. Это понятное желание – знать, как мы отличаемся от наших животных братьев и почему мы разные. В ходе моих исследований, положенных в основу этой книги, некоторые ученые хотели знать, как я планировала освещать здесь вопрос, что делает нас разными. Я ответила, что, по сути, ответ на этот вопрос не является главным в моей книге. Каждый раз кто-то заявляет, что нашел навык, который отделяет «нас» от «них». Потом появляется кто-то другой, кто утверждает, что они только что обнаружили эту способность у других видов. Учитывая количество новых открытий ученых о психической и эмоциональной жизни животных, ответить на этот вопрос не представляется возможным. Кроме того, мне кажется, что это неправильный вопрос. Теперь, когда мы знаем, что живем в мире живых существ, а не бессознательных машин, мы должны спросить себя, как нам следует относиться к этим другим эмоциональным, думающим существам?
Именно этот вопрос уже на протяжении многих лет беспокоит людей и организации, борющиеся за права животных, которых используют в медицинских исследованиях, фармакологических и косметических лабораториях, а также на сельскохозяйственных предприятиях и в университетах. Они озвучили его еще задолго до того, как большинство когнитивных ученых захотели признать истинную природу животных, которых они изучали. И хотя некоторые положительные изменения по отношению к животным все-таки произошли, проблемы решены далеко не полностью. Совсем недавно, в 2008 году, всплыли ужасные видео, сделанные в Чино, штат Калифорния. На них показано, как избивали, пугали и заталкивали на бойню скот. В том же году калифорнийцы одобрили законодательную инициативу, которая потребовала, чтобы фермы обеспечили своих животных просторными помещениями, где они могли бы постоять, размять конечности и развернуться. Соединенные Штаты пока не имеют национального стандарта обращения с сельскохозяйственными животными, но все большее количество государств занимается решением этого вопроса. Благодаря исследованиям Виктории Брейтуэйт о том, что рыбы испытывают боль, и Жака Панксеппа о смеющихся крысах мы понимаем: прошли те времена, когда мы использовали этих животных только для своих нужд.
Некоторые косметические компании также стремятся, а в некоторых случаях и находят альтернативные варианты тестированию на животных. Серьезные изменения произошли и в медицинских исследованиях, появилось больше правил, которые обеспечивают животным достойное жилье и уход. Есть и такие компании, которые вовсе отказались использовать (некоторых) животных в своих исследованиях. В 2008 году Case Western Reserve School of Medicine стала последней американской медицинской школой, которая отказалась от традиционных методов преподавания кардиологии, предполагающих оперирование собак под наркозом, чтобы изучать их бьющиеся сердца (от них потом избавляются после занятий). Возможно, наступит тот день, когда во всех биомедицинских исследованиях будут использовать только отдельные клетки, а не животное целиком. Есть и такие, кто надеется, что в будущем станут выращивать мясо в колбах и пробирках и не будет необходимости заставлять животных жить, чтобы кормить нас (хотя, как отмечают критики этой идеи, мясо из пробирки не решит основную проблему: наше негуманное обращение с животными в целом).
Даже если мы решим этические вопросы использования животных на фермах или в лабораториях, мы все равно не сможем справиться с этой глобальной проблемой, которая становится все более острой, поскольку популяция людей продолжает расти. Организация Объединенных Наций недавно насчитала на нашей планете семь миллиардов человек и предсказывает, что численность населения планеты к 2100 году достигнет более десяти миллиардов. Что это означает для других животных? Можем ли мы найти способ, чтобы поделиться с ними тем, что осталось от естественного, природного мира? Большинство из нас, живущих в городах, редко видит эти существа, кроме как на страницах журналов, в документальных фильмах по телевидению, в кино или на YouTube. Дикие животные редко являются частью нашей повседневной жизни, и очень легко забыть, какое влияние все мы, люди, оказываем на их жизнь. Тем не менее мы живем во время массовых вымираний, эпохи, которую ученые называют Шестое вымирание, поскольку животные и растения вымирают чрезвычайно быстро. Если предсказания биологов сбудутся и нынешняя тенденция сохранится, то по меньшей мере половины видов животных Земли к концу XXI века уже не будет.
Наиболее душераздирающая часть моей работы в качестве корреспондента для журнала Science – это получение сообщений от ученых о животных, которые находятся на грани исчезновения. Здесь речь идет о редких видах жуков, птицах, рыбах, некоторых видах грызунов, которых мы даже не замечаем, и дельфинах. «Можете ли вы найти какой-нибудь способ написать об этом животном? – спрашивают меня коллеги. – Любое внимание может помочь. Мир должен об этом узнать». Однажды я предложила своему редактору открыть еженедельную или ежемесячную рубрику, своего рода некролог, посвященный постоянно исчезающим видам животных с нашей планеты. В этой рубрике можно было бы давать краткую характеристику этого животного, рассказывать о его поведении и образе жизни. Но даже среди ученых, которые являются основными читателями этого журнала, мало кто заинтересовался моим предложением[46].
Тем не менее мы не должны оставаться в стороне и позволять животным и их разуму бесследно исчезнуть с нашей планеты. Мы знаем, как их спасти. За последние пятьдесят лет мы проделали огромную работу и смогли увеличить почти все популяции исчезающих китов (серых и голубых китов, кашалотов, горбатых китов) и других животных, которых почти истребили. Мы также прилагаем усилия, чтобы предотвратить исчезновение редких видов морских черепах во всем мире путем ведения разъяснительных работ и принятия законов, которые защищали бы их. Когда в 1980-х годах в Соединенных Штатах было обнаружено, что траулеры (корабли, на которых ловят креветок сетями) убивают черепах, мы разработали специальное приспособление, с помощью которого черепахи могли выбираться из рыболовных сетей. Эти приспособления помогают черепахам, акулам и другим крупным рыбам избежать сетей траулеров и не стать их добычей. Конечно, морские черепахи по-прежнему находятся под угрозой исчезновения, но то, что мы делаем, свидетельствует о том, что мы беспокоимся об их благополучии и хотим, чтобы они выжили. Мы также восстановили популяцию золотистого львиного тамарина в Бразилии, популяцию североамериканского серого волка в некоторых регионах в западной части Соединенных Штатов, а также десятки видов птиц и сумчатых в Новой Зеландии[47]. Сотни проектов по реинтродукции и сохранению видов проводят по всему миру.
