Оставить ему записку я тоже не могла. Было всего лишь воскресенье, а он придет на маяк не раньше вечера вторника. За эти три дня записка наверняка попадется на глаза родителям. И тогда я сделала то, что могло сработать, а могло и не сработать. Я поднялась в световую камеру с тем рубиновым ожерельем, которое подарил мне Сэнди. Рубин – из тех камней, которые могут резать стекло. У меня, правда, промелькнула мысль, не подарил ли он мне подделку. Что ж, настало время это выяснить. Там, где я обычно оставляла свою записку, я выцарапала на стекле имя Сэнди. Разумеется, его настоящее имя, то самое, которое я тщательно вычищала бритвой с первых страниц дневника (на случай, если кто-то найдет его и втянет мою семью в неприятности). Господи, как же мне страшно! Остается надеяться, что я все сделала правильно.
По правде говоря, я понятия не имею, увидит ли мистер Хьюитт вырезанное на стекле имя. В глубине души я надеюсь, что этого не произойдет, потому что никак не могу поверить в то, что Сэнди такой уж плохой. Во всяком случае, я попытаюсь проинформировать мистера Хьюитта. А потом придется положиться на волю судьбы.
Родителям я оставила записку. Написала, что уезжаю туда, где смогу получить хорошее образование, а со временем закончу колледж и стану учительницей. Родители давно считают, что я отбилась от рук, так что вряд ли их удивит мое бегство. Я даже не написала, что люблю их и буду скучать по ним, хотя все это чистая правда. Я только добавила, что буду в полной безопасности, иначе они сойдут с ума от беспокойства.
По пути в Хай-Пойнт я не проронила ни слова. Дорога тянулась бесконечно, и с каждой милей мне становилось все хуже. Меня тошнило потом ночь напролет. Я старалась не думать о том, что сделала. Сбежала из дома, выдала Сэнди и все такое прочее. С собой я взяла только дневник, кое-что из одежды и это ожерелье, в подлинности которого я больше не сомневаюсь. Не понимаю, как человек, подаривший мне настоящее рубиновое ожерелье, мог так поступить со мной?
Для Денниса и Сью-Энн не секрет, что я схожу с ума от беспокойства, но им хватает такта не допытываться у меня о причинах моего бегства. За это я им искренне признательна. Сью-Энн – добрейшее в мире существо. «Просто положись на нас, детка» – так она мне сказала. Именно это я и собираюсь сделать, потому что ничего другого мне не остается.
45
Никогда еще на парковке у «Шорти» не было так пусто. Должно быть, все, кого пригласили отметить восьмидесятилетие Генри, оставили свои машины по соседству, чтобы не возбудить подозрений именинника. Джина, впрочем, припарковалась вплотную к двери. Она и так испереживалась, пока везла сюда воздушные шарики. Не факт, что ей удалось бы сберечь их в целости и сохранности, если бы она добиралась до ресторана пешком.
Не так-то просто было сместить фокус своего внимания с Рани на это торжество. Джина так и не получила ответа от миссис Кинг, хотя оставила ей еще одно сообщение. Зато после обеда ее ожидало очередное письмо от Дениз, которая по-прежнему жила в Хайдарабаде.
«Дети все еще здесь, – писала Дениз, – хотя в любой момент их могут перевести в государственный приют. Рани тебя помнит и все время спрашивает, где ее «мама». Одна из новых воспитательниц говорит по-английски. Она-то мне и переводит. Я попросила ее объяснить Рани, что ты ждешь ее и думаешь о ней каждый день».
Каждую минуту. Джина плакала, читая это письмо. От радости, что Рани пока не перевели в другой приют и Дениз может присмотреть за ней. И от мысли о том, что девочка еще помнит свою «маму». Как же это несправедливо. Как жестоко по отношению к ним обеим.
Она вновь обратила внимание на воздушные шарики, которые надо было аккуратно извлечь из салона автомобиля и перенести в ресторан. Уже в задней комнате она выпустила из рук длинные ленты, и первые гости начали украшать шарами помещение.
Время близилось к половине седьмого, и народу в зале становилось все больше. Заднюю комнату закрыли на вечер для публики, но это никак не сказалось на посетителях, потому что почти все они оказались в числе приглашенных – за исключением разве что близких дружков Брока. Игра в бильярд была уже в разгаре, а еще парочка парней коротала время за игрой в дартс. Оставалось надеяться, что они не попадут в развешанные повсюду шары. Уолтер и Брайан затеяли очередную шахматную партию, пообещав закончить ее с приездом Генри. Шахматный столик задвинули в дальний конец комнаты, а по всему залу расставили маленькие столы, на которых красовались простенькие букеты. Шеф-повар уже готовил для приглашенных пасту и фаршированную камбалу.
– Джина!
Повернувшись, она увидела Мэгги О’Нил, которая мчалась к ней от входной двери. Наклонившись, Джина крепко обняла девочку.
– Привет, Мэгги, – сказала она. Джину порадовала доброжелательность девочки. С Мэгги они встречались только однажды – в ту ночь на дюнах, и Джина не ожидала, что девочка запомнит ее. Вслед за Мэгги к ней подошли родители девочки, и Джина первой протянула Алеку руку.
– Большое вам спасибо, – произнесла она.
Джина еще не разговаривала с Алеком с тех пор, как тот решил помочь ей с подъемом линз. Просто поразительно, как быстро стронулось все с места, когда Алек сделал пару звонков нужным людям. Оставалось лишь сожалеть, что это не произошло месяцем раньше. Денег тоже оказалось больше чем достаточно. Необходимые средства предоставило не только общество по сохранению маяков, но и туристическое бюро, несколько банков и агентство «Диллард».
– Рад помочь, – откликнулся Алек. – Когда их будут поднимать?
– В понедельник, если позволит погода.
– Линзы отправятся в «Атлантический музей»?
– Я пообщалась с представителями Общества по сохранению маяков и попросила их найти местечко где-нибудь поближе, на северных пляжах. В противном случае – да, линзы отправятся в музей.
– А когда приедет Генри? – поинтересовалась Оливия, и Джина взглянула на часы.
– Через десять минут, – сказала она. – Лэйси и Клэй уже везут его сюда, чтобы отпраздновать его день рождения втроем, – так они ему сказали. – Она повернулась к собравшимся: – Минутку внимания!
Разговоры в зале затихли, и все выжидательно уставились на Джину.
– Генри прибудет около семи, – объявила Джина. – Лэйси забежит чуть раньше, чтобы предупредить нас о его приезде. И как только он войдет, мы дружно прокричим: «Сюрприз!» Договорились?
Гости, покивав, вернулись к прежним занятиям.
– Как дела у Лэйси? – поинтересовалась Оливия.
– Все хорошо, – ответила Джина. – Синяк еще не сошел, но щека уже не болит.
Лэйси слегка пугала необходимость появиться в «Шорти», поскольку она боялась встретиться здесь с Броком. Но Брок, судя по всему, уехал из города – возможно, в поисках хирурга, который бы подремонтировал ему разбитую щеку. Накануне вечером Джина устроила для Лэйси сеанс массажа, который обещала ей еще на день рождения. Массаж оказался как нельзя кстати: плечевые мышцы у Лэйси просто свело от напряжения. Инцидент с Броком не прошел для нее даром, но в целом, как считала Джина, ей это было только на пользу: Лэйси давно нуждалась в хорошей встряске.
